Слоновая кость

– Знаешь, что со мной происходит, когда ты так близко? – прошептала я, поднимая руку и кладя ему на затылок. Он позволил это сделать, хотя оставался неподвижным, как статуя. Лишь пульсирующая жилка на шее была единственным признаком того, что он был живым существом. – Если дотянешься до этого места, узнаешь.

Он моргнул, прежде чем ответить.

– Знаешь, что происходит со мной, когда ты пытаешься меня шантажировать? – вкрадчиво прошептал он, накрыв мою ладонь, которая лежала у него на щеке, своей. – Ненавижу тебя с каждым днем все больше.

Не успела я вникнуть в его слова, как он утянул меня в поцелуй.

Наши губы соединились – влажные, холодные, мокрые от дождя, но вскоре горячие от жадных поцелуев. Мы целовались так, будто это был наш последний раз.

«Наконец-то».

Почти услышала вздох облегчения, который оба мысленно испустили. Он прижал меня к стене сарая, и в тот момент, когда мои руки собирались погрузиться в его волосы, схватил их, крепко сжав их у меня над головой, одновременно издав предупреждающий рык.

Легко поднял меня, одновременно делая что-то волшебное языком. Что-то, из-за чего между ног полыхал огонь. Горячее тело Себастьяна накрыло меня, обещая то, что за этим последует. Казалось, сгорю заживо, если он остановится. То, как он целовал меня, черт… Еще раз доказывало, что была права. То, что между нами происходило, выходило за рамки нормальности.

Я рвано выдохнула, когда его рука схватила за подбородок, отстраняя, чтобы мог снова взглянуть на меня.

– Ты сводишь меня с ума, – сказал он, а затем облизал мою нижнюю губу и прикусил ее. – Я бы съел тебя, чтобы заставить замолчать. Ведь ты провоцируешь меня каждый час, каждую гребаную секунду каждого дня, когда я рядом с тобой…

Невыразимое, неконтролируемое желание этого мужчины затуманило мне взор.

– Я бы брал тебя у этой стены часами, если бы не знал, что ты девственница, – прошипел он, заставив тело окаменеть. Искала ответ в его глазах, но он вновь заткнул мой рот поцелуем. Просунул свой язык и мучил, прижимая телом к стене. Ногами обхватила его бедра, и когда выгнулась навстречу, его горячее возбуждение прижалось к лобку, вызывая болезненное удовольствие, которое возрастало с каждым разом и требовало прошивающей все тело молниями развязки.

– Что? Откуда знаю? – издевательски протянул он, снова отстраняясь от меня. – Потому что у тебя это написано на лбу, Косточка. Все поры кожи источают невинность, которую с трудом можешь скрыть колкостями и сексуальным телом…

Почувствовала, что лицо залилось краской.

– Хочу, чтобы ты поцеловал меня, – сказала я, глядя ему в глаза.

– Только целовал? – спросил он, глядя на мои груди, обтянутые белым кружевным бюстгальтером, в котором затвердевшие – то ли от желания, то ли от холода – соски терлись о ткань. Я жаждала, чтобы к ним прикоснулись, как подобает. Все тело нуждалось в прикосновениях Себастьяна. Он оттянул лифчик, его рот приник к левой груди, и я откинула голову, задыхаясь, когда он взял сосок в рот и увлажнил его языком, а рукой сжал вторую грудь. – Я зол на тебя, Марфиль, а когда злюсь, теряю контроль.

– Нет… ничего плохого… в том, чтобы время от времени… терять контроль… – прерывисто простонала я, когда его зубы нежно прикусили левый сосок. – Ты всегда слишком напряжен…

Он прижал свои бедра к моим, и я издала очень громкий вздох, когда почувствовала возбуждение прямо между ног.

Казалось, на моей шее не осталось ни миллиметра, до которого бы Себастьян не добрался языком. Ему удалось довести меня до исступления. Едва чувствовала тело, пока мои язык, губы и зубы неустанно мучили. Мне это нравилось. Мне нравилось то, что он делал со мной. Я хотела Себастьяна внутри себя. Меня не волновала потеря девственности. Меня не волновали угрозы отца, предупреждения и уроки катехизиса с монахинями, которые вдалбливали ученицам в голову, что интимные связи до замужества – грех.

Ноги коснулись земли, но он продолжал целовать. Расцеловал ложбинку между грудями. Поцеловал в пупок. Кусал шею, не задумываясь о последствиях.

– Я мог бы заставить кончить, сделав так, – сказал он, касаясь промежности поверх джинсов. Джинсы впились в сверхчувствительную кожу, и я задрожала от удовольствия.

– Себастьян…

Заметила, как он расстегивает джинсы, а затем его рука скользнула в нижнее белье.

Прикрыла глаза от удовольствия, когда коснулся меня там…

– Господи… – простонала ему в рот, когда он, не переставая целовать, безжалостно проник пальцами.

Губы накрывали мои. Глаза были широко распахнуты, чтобы не упустить не единой детали первого соединения. Пальцы творили магию.

Схватила его запястье, когда, не осознавая, что происходит, неведомое доселе ощущение обострило все чувства, лишило дара речи…

– Расслабься, Марфиль.

Если бы я не тонула в доставляемом наслаждении, заметила бы, что тон голоса изменился.

Открыла глаза, чтобы не упустить ни единой детали. Кто знал, что произойдет после? Кто знал, как поведет себя Себастьян, когда жар, сжигающий обоих, исчезнет?