Слоновая кость

В тот вечер, когда должна была приехать Габриэлла, увидела, как Себастьян выходит из кабинета отца вместе с Логаном; он был серьезен, как никогда, и о чем бы они ни говорили, это дало повод задуматься, что же такого выяснили, если это заставило Логана и Себастьяна неловко оглянуться на меня, когда выходили из кабинета и проходили мимо.

Времени, чтобы подойти и спросить, не было: входная дверь открылась, и на пороге появилась Габриэлла, расплывшись в счастливой улыбке.

– Я дома! – закричала она, скинув рюкзак на пол и бросаясь ко мне. С неподдельной радостью распахнула объятия. За последние несколько месяцев сестренка заметно вытянулась.

– Ты стала почти с меня ростом!

Сестра была очень хорошенькой; ей было пятнадцать, хотя выглядела на восемнадцать. Светло-каштановые волосы волнами спускались до плеч, а глаза были такими же, как у отца: светло-карими, в обрамлении густых ресниц. Тело у нее было поистине модельное, хотя нужно учитывать возраст: она была высокой, с очень сдержанными формами, которые с каждым годом становились все более заметными. Короткие шорты обнажали длинные стройные ноги. Как же я была рада, что она приехала, хоть и всего на несколько дней. Заметила, как позади нее появился Уил, нагруженный чемоданами.

Отец вышел из кабинета, чтобы встретить Габриэллу. С сестрой у него отношения были более близкими. В конце концов, у нее была мама, и дни, которые она жила с ней, компенсировали время, что она проводила с отцом: так количество напряженных моментов сокращалось вдвое. Отец обнял ее, взглянув на меня через плечо, а затем провел немного времени с нами в гостиной.

– Что ж, девочки, раз вы обе здесь, нужно кое-что прояснить, – начал он, поднося к губам бокал бренди.

Габриэлла посмотрела на меня, и улыбка мгновенно исчезла с ее лица. В этом весь отец – прекрасно знал, как «разрядить» атмосферу.

– Габриэлла, твою сестру похитили и бросили у больницы.

Габриэлла об этом уже знала, хотя, полагаю, необходимо было пересказать факты заново.

– По причине, которая до сих пор не известна, они хотят причинить ей вред и вполне могли попытаться сделать это с тобой. Поэтому прошу быть настороже и, прежде всего, слушаться телохранителей. Марфиль, ты обязана делать все, что скажет Себастьян. Поняла?

«Обязана делать все, что скажет Себастьян…»

Взгляд переместился с отца на телохранителя, который только что появился в дверях. Уилсон встал рядом с Габи и серьезно посмотрел на нас.

Некоторое время все слушали, как Габриэлла рассказывает об оценках и школе-интернате, и, когда отец отправил ее спать, я воспользовалась возможностью, чтобы кое о чем его спросить.

– Мало что могу рассказать, Марфиль, – он всегда ненавидел, когда мы с Габи задерживали его дольше, чем необходимо. – Не знаю, кто за этим стоит, хотя подозрения есть… Послушай, дочка, в моем мире, когда бизнес идет наперекосяк или кто-то теряет деньги, случиться может все, что угодно… Люди готовы на все за несколько тысяч долларов, а в моих руках миллионы, понимаешь?

Конечно, я это понимала, но почему расплачиваться приходилось мне?

– Не думаю, что проживу так долго, – сказала я, искоса поглядывая на Себастьяна, который, очевидно, слышал весь разговор.

Мы были в гостиной, и хотя Себастьян, Уилсон и Логан разговаривали на другой половине, я знала: Себастьян прислушивается.

– Что есть, то есть, – произнес отец, вставая и поворачиваясь спиной, чтобы уйти в кабинет.

«Что есть, то есть…» Обнадеживающий ответ.

Рассерженная, я поднялась с дивана.

Себастьян даже не взглянул на меня, и от этого внутри все забурлило.

Я ушла в комнату, даже не заглянув к сестре.

–

Хорошо, что на следующее утро появились дела, так я смогла хоть немного отвлечься. В течение четырех лет я помогала в благотворительном фонде, созданном в 2005 году после разрушений, вызванных ураганом «Катрина». Мне было восемь, и я находилась в Англии, когда это случилось. Вернувшись, ужаснулась последствиям, которые он оставил. Ураган был одним из самых разрушительных стихийных бедствий в истории страны, и то, что воочию увидела, как один из любимых городов – Новый Орлеан – был практически разрушен, все еще вызывало глубокую печаль. Луизиана понесла неисчислимый ущерб; погибших в 1836 году все еще вспоминали как трагедию, настолько печальную, что от нее щемит сердце. Я всегда была человеком, которому нравилось помогать, быть в гуще событий и чувствовать, что являюсь частью чего-то важного, поэтому искала неправительственную организацию, через которую могла бы что-то дать городу. Со временем фонд взялся помогать бедным на улицах, хотя эта организация продолжала восстанавливать здания и искать жилье для семей, оставшихся без крова. Лучшей частью фонда была общественная столовая, которая кормила сотни семей и давала приют бездомным детям. Отец поддерживал это дело, поэтому его вклад был одним из самых значительных, а я навещала с просьбой о помощи многих состоятельных бизнесменов в районе. За четыре года нам удалось собрать очень много денег. Фонд назывался «Вместе мы сильнее», или «ВМС», как его для краткости называли.