Слоновая кость

– Если не принимать во внимание, что были очень молоды? Не знаю, Марфиль. То, что делал… Принимал решения, которые повлияли на нас обоих, и… все полетело к чертям…

Несколько секунд обдумывала его ответ.

– Почему она считает тебя опасным?

Себастьян посмотрел мне в глаза.

– Я уже говорил, что почти всю юность скитался по приютам и приемным семьям, Самара тоже, мы столько всего пережили… – Он на секунду запнулся, а затем продолжил: – Можно сказать, было время, когда мы жили в условиях, которые совсем не подходят для детей… Такая юность не может не отразиться на характере, – говорил он, и я с облегчением заметила, что его пальцы рассеянно поглаживают мои ноги. – Каким ты меня видишь сейчас… В молодости пришлось много работать над собой, чтобы обрести самоконтроль.

– Трудно представить тебя таким.

Себастьян, которого знаю, помешан на контроле и дисциплине…

– Армия помогла укротить ту часть меня, хотя не буду лгать: часто теряю контроль и возвращаюсь к тому, чтобы…

Достаточно было вспомнить то, что произошло в машине, чтобы понять, о чем он…

– Внушать страх?

Наши взгляды встретились.

– Я тебя пугаю?

Покачала головой, хотя в глубине души знала, что не была до конца честна.

В тот раз он меня напугал.

– Ну, знание того, что ты можешь убить голыми руками, немного успокаивает.

Он улыбнулся.

– Ты мог бы меня научить!

Улыбка исчезла с его лица.

– Все еще не уверен, что учить тебя было хорошей идеей.

– А что, если кто-нибудь еще раз провернет подобное? – поморщившись, подняла перевязанную руку.

Себастьян на секунду сжал челюсти, затем продолжил:

– Целься в глаза. С силой надави большими пальцами на глазницы, пока не проткнешь ему мозг.

Вздрогнула, и от него это не укрылось.

– Для тебя это слишком?

– Не то чтобы… – начала я, и он снова улыбнулся.

– Тебе следует лечь спать, уже поздно.

Закатила глаза.

– Завтра воскресенье, не ворчи. Может, посмотрим фильм?

Себастьян посмотрел на меня так, как будто искренне задался вопросом, как дошли до жизни такой. Что-то такое простое, как совместный просмотр фильма, означало огромные перемены в наших отношениях.

– А потом ты ложишься спать.

Сделала вид, что задумалась.

– Если позволишь выбрать фильм.

Сползла с его колен – а так не хотелось! – и протянула руку, чтобы взять его ноутбук, который стоял на столике.

Он опередил меня.

– Одну секунду, – что-то молниеносно закрыл, не успела ничего увидеть. Только одно имя: Лукас Миранда. – Что будем смотреть?

Почти не раздумывала: с улыбкой схватила ноутбук и подключилась к «Нетфликс».

– Уверена, тебе понравится…

Мы устроились на диване. Казалось, ему было не очень приятно прижиматься ко мне, поэтому именно я не задумываясь вторглась в его личное пространство. Поставила ноутбук на столик, убедившись, что обоим хорошо видно, а затем обняла его, положив голову на грудь.

Заиграла музыка, и у меня мгновенно поднялись дыбом волоски на руках.

– Серьезно, Марфиль? – подал он голос, и я улыбнулась. – «Телохранитель»?

– Не говори, что это не смешно… – прокомментировала я, сдерживая смех. – Это один из моих любимых фильмов.

Себастьян замолчал, начав гладить меня по волосам. Его пальцы то зарывались в волосы, то спускались к кончикам… Закрыла глаза, запечатлевая в глубине души каждую ласку.

Что могло произойти между нами? Сможем ли продолжить то, с чего начали? Совсем не понравилось, что именно лицо Маркуса, а не отца, всплыло в голове, когда взвешивала, стоит ли вступать в отношения с Себастьяном.

Чертов Маркус… Ненавидела его за то, что сделал, за то, как разговаривал, за то, что угрожал и причинял боль, но больше всего ненавидела за другое: стоило подумать о том, что теперь он единолично властвует над некоторыми аспектами моей жизни, как сковывал страх.

29 Себастьян

Марфиль заснула через двадцать минут, а я остался смотреть фильм, в то время как тысячи разрозненных мыслей боролись друг с другом в мозгу. Не переставал наблюдать за ней в течение двух часов и десяти минут, пока длился нелепый сюжет, и был поражен тем, какая она красивая. Увы, словом «красивая» невозможно было достойно описать ее, это было бы преуменьшение: за последние несколько недель осознал, что не только ее внешность заставила сойти с ума. Мягкость, голос, перепады настроения, интерес к благотворительности, но прежде всего взгляд на мир.

Ей причиняли боль, с ней обращались как с гребаным статусным предметом, ей приходилось мириться с тем, что собственный отец не препятствовал мужчине, который пытался ее изнасиловать, и все же Марфиль Кортес была способна снова улыбнуться.