Слоновая кость

– Да, он – мой отец, и я люблю его, хотя знаю, что у него проблемы. Но не думаю, что следует бояться его.

Себастьян оперся руками о столешницу и несколько секунд смотрел на меня, ничего не говоря.

– Это хорошо, что ты в него веришь. Это нормально, он же твой отец.

Мне не понравились тон и слова.

– Не разговаривай со мной так снисходительно, – сказала я, отворачиваясь.

Он подошел ко мне и взял мое лицо в ладони.

– Я этого не делаю. Я говорю серьезно.

Отвела взгляд и уставилась на стену позади него.

– Есть разница между тем, чтобы быть опасным и быть втянутым в опасные дела.

В его карих глазах что-то блеснуло.

– Ты права.

Несколько мгновений смотрели друг на друга, пока он не взял мою перевязанную руку и не поцеловал место, которое болело.

– Все будет хорошо, – сказал он, излучая спокойствие, которого, как теперь знала, он не чувствовал.

– Не хочу больше видеть его, Себастьян. Не хочу, чтобы он прикасался ко мне и даже смотрел на меня. Как он говорил со мной…

Себастьян сдержал эмоции и обнял, как будто знал, что мне это было нужно.

– Ничего не бойся, – сказал он, гладя меня по голове, – Все будет хорошо.

–

Остаток дня мы провели в квартире. Я пыталась отвлечься от всего, что произошло, сев за учебники – давно не занималась, – а также играла с Рико, бросая ему мячик. Себастьян выглядел мрачнее, чем когда-либо. Я тоже чувствовала себя немного не так, хотя, по крайней мере, не могла не радоваться, что мы сделали еще один шаг в отношениях. Все еще чувствовала доселе незнакомое чувство – смесь отвращения и страха каждый раз, когда думала о Маркусе, но теперь Себастьян обнимал каждый раз, когда казалось, что рассыплюсь.

Едва опустилась ночь, отправилась на его поиски. Постучала в дверь и, когда пригласил войти, обнаружила, что он бьет по боксерской груше, без перчаток, без рубашки, но прежде всего с яростью, которая заставила задуматься, было ли хорошей идеей отправляться на его поиски…

Увидев меня, схватил полотенце и, не спуская с меня глаз, провел им по лицу, прежде чем подойти. Его язык в одно мгновение оказался в моем горле. Руки жадно коснулись и прижали к стене. Он был в ярости, и я не понимала, что произошло; он в таком состоянии из-за того, что случилось утром?

Тело заключило в плен, сразу почувствовала, что он возбужден. Руки опустились, добрались до низа ночной рубашки и сдернули ее, оставив обнаженной, за исключением черных трусиков. Дыхание участилось, когда его руки коснулись кожи.

– Что случилось? – спросила я между вздохами, когда он без устали целовал шею и подбородок. – Себастьян…

Его левая рука коснулась намокшего нижнего белья.

– Молчи, Марфиль, – сказал он, заставив меня умолкнуть глубоким поцелуем.

Мои руки путешествовали по его спине, груди, шее. Я притянула его к себе и наслаждалась теплом губ, языком, ласкающим так… сокровенно, что растаяла в объятиях.

Он поднял меня на руки и понес к дивану. Усадив на него, продолжил целовать, но уже в более спокойном темпе. Его руки перестали с силой сжимать и перешли к нежным ласкам.

– Можно теперь говорить? – спросила я и поцеловала его в ухо, как раз там, где шептала.

Он хмыкнул, когда провела по его уху языком, ощутив соленый вкус кожи.

– Сегодня у нас перемирие, можешь делать все, что захочешь, Косточка, – вздохнул он и накрутил мои длинные темные волосы на запястье. – Ты ведь знаешь, что я готов проводить дни напролет, делая с тобой все, что угодно? – спросил он, усаживаясь так, чтобы мои соски касались его невероятных грудных мышц.

– Разрешаю тебе это сделать, – восхитилась я тем, какой он красивый, мужественный, сильный…

Он очаровывал меня, сводил с ума… Господи! Как же я была влюблена!

Он отстранился, откинув голову и устремив взгляд в потолок, в этом положении у него обозначился кадык. Хотелось зацеловать его и никогда не останавливаться.

– Как твоя рука? – спросил он, испустив глубокий вздох.

Я опустила взгляд на перевязь и начала ее ощупывать.

– На самом деле уже почти не больно.

Его рука легла поверх.

– Не трогай ее и надень это.

Он протянул ночную рубашку, которая лежала на диване.

– Сначала раздеваешь, а теперь хочешь одеть?

Он натягивал мне рубашку через голову, не обращая внимания на слабые попытки оттолкнуть.

– Я был не в себе, извини.

Посмотрела на него, и чувство, совсем отличное от вожделения, охватило изнутри. Боже мой, я любила его. Любила его и ничего не могла поделать, чтобы защитить себя от этого чувства.

– Могу спросить кое о чем?

Себастьян слегка вздохнул, но молча кивнул.

– Сколько тебе было лет, когда женился на Самаре?

Вопрос застал обоих врасплох. Но не могла себя терзать и дальше: нужно было знать, что побудило Себастьяна жениться на ком-то. Необходимо было знать, пережил ли он эти чувства или все еще влюблен в нее, и что, черт возьми, между ними произошло…

– Мне было двадцать, а ей восемнадцать.

Ох… Ему было тогда столько же лет, сколько мне сейчас.

– Почему у вас не сложилось?

Себастьян разочарованно провел рукой по лицу.