Слоновая кость

– Твоя жизнь, жизнь отца, жизнь очаровательной младшей сестренки теперь зависят от меня. Делаю это от чистого сердца. Наши отцы столько лет и так долго ведут дела вместе, что даже не помню, когда это началось, и знаешь, что лучше всего? Что взамен я попросил только одно. Тебя.

– Отец бы никогда…

– О, давай не будем о твоем отце, детка, иначе просидим здесь целую вечность.

– Что ты имеешь в виду?

Прежде чем он успел ответить, отец снова сел рядом со мной и улыбнулся, будто только что заключил лучшую сделку в жизни.

– Вы еще не начали?

– Папа… – начала я дрожащим голосом, поворачиваясь к нему.

Взгляд, который он бросил на меня, ясно дал понять: он прекрасно знает, что происходило за столом.

– Полагаю, Маркус уже рассказал тебе о новом бизнесе, который собираемся начать.

– О, да, – протянул Маркус, нарезая вилкой яйца Бенедикт и поднося их ко рту, чтобы медленно насладиться вкусом. – Но еще есть время все уладить, если вы понимаете, о чем я. Такие вещи могут длиться годами…

– Это правда, мы не хотим торопиться, чтобы все пошло не так и в итоге мы остались ни с чем…

Показалось, что комната начала вращаться.

– Маркус предложил покрыть все твои расходы, пока живешь в Нью-Йорке, Марфиль. Сейчас дела в семейном бизнесе идут не очень гладко, так что стоит быть благодарными за помощь старого друга.

– Не нужно за меня платить. Я сама могу себя обеспечить.

Маркус посмотрел на моего отца, ничего не сказав.

– Не будь наивной, дочка. Ты знаешь, сколько стоит аренда в Нью-Йорке, учеба, прихоти, покупки?

Мир рушился. Внезапно почувствовала отвращение к себе, к тому, что у меня было, к делишкам, которые проворачивал отец, совсем не думая обо мне.

– Мне ничего не нужно…

– Хватит, Марфиль. Ты меня обижаешь. Я пришел сюда, чтобы предложить помощь твоей семье, а ты, похоже, готова броситься с десятого этажа этого здания, лишь бы не принимать ее.

В этом он был прав.

– Это не тебе решать. Если мы и рассказали тебе, то лишь для того, чтобы ты знала, как великодушно они помогают нам в эти трудные времена. Кроме того, мы не должны забывать, что ты все еще в большой опасности, и это проблема.

– Тогда исправь это, черт возьми, раз и навсегда! Не тащи меня с собой на дно.

– Не кричи, – сквозь зубы прошипел отец.

– Уверяю тебя, ты будешь в большей безопасности, чем когда-либо.

Я покачала головой, услышав эти слова Маркуса. Нужно было выбраться. Нужно было вырваться из этого кошмара, вернуться в реальность.

– Какого черта тебе от меня нужно?

Маркус наклонился над столом и встретился со мной взглядом.

– Еще один шанс. Чтобы ты меня простила и мы начали все сначала, – сказал он в присутствии отца.

– Нет, – сказала я, но слова застряли в горле, превратившись в хриплый шепот.

– Марфиль, Маркус признался в чувствах к тебе. Это одна из главных причин, почему он хочет помочь. Он просит тебя дать ему шанс.

Глубоко вздохнула, понимая, что ничего не добьюсь от этой ужасающей встречи. Единственное, что могла сделать, чтобы эта встреча закончилась как можно скорее.

– Можно я подумаю об этом?

Отец уже собирался ответить, но Маркус опередил его.

– Конечно, – сказал он с дружелюбной улыбкой, от которой мне захотелось расцарапать себе лицо. – Скоро мы вновь поговорим, и все наладится, вот увидишь. Для твоего отца это просто неудачный период, он переживет его. Тебе не о чем беспокоиться, Алехандро.

С этого момента они завели разговор о бизнесе, фондовом рынке и о будущей поездке в Латинскую Америку. Я больше не открывала рта и не попробовала ни кусочка из того, что лежало передо мной.

В какой-то момент поискала глазами Себастьяна и обнаружила, что он стоит у двери и наблюдает за мной так, словно для него тоже было пыткой оставаться там.

Когда они закончили есть, решила подать голос после часа безмолвия.

– Я не очень хорошо себя чувствую, могу уйти?

На этот раз отец не позволил Маркусу заговорить.

– Да, можешь идти, – сказал он, вставая и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Маркус тоже встал и предложил надеть пальто: почувствовала себя грязной, когда его пальцы случайно коснулись обнаженной кожи шеи.

Вышла так, будто здание горело. Прошла мимо Себастьяна, даже не взглянув на него.

Слезы начали капать еще до того, как добралась до первого этажа.

– Марфиль…

– Нет, – сказала я, отступая на шаг, когда он попытался прикоснуться. – Не разговаривай со мной. Не прикасайся. Оставь меня в покое.

28 Марфиль

Мы вернулись домой в полной тишине, которую нарушали лишь глупые слезы, которые продолжали катиться по щекам, да кровь, пульсирующая в висках, ибо каждая пора источала гнев.

Хотела кричать во весь голос, хотела плакать, хотела что-то сломать. Чувствовала себя униженной, будто действительно была куском мяса, меня продал отец, чтобы заключить сделку: не имела права на мнение, на чувства и нужна была лишь для одного.

Когда вошли в дом, в ярости пронеслась мимо Себастьяна, но, прежде чем успела сделать три шага, он удержал меня за руку и остановил.

– Марфиль…

– Отпусти меня! Ты оставил меня одну! С ним! Как ты мог?!