Слотеры. Песнь крови

— Вспомни, он уже справился с тобой один раз. — Я повысил голос. — Один раз он ушёл и от меня. И это было до Пустышки Треверса. Теперь же Ренегат стал ещё сильнее. Не торопись, Моргана! Мы должны ударить наверняка.

Алые уголья её глаз прожигали насквозь, но она остановилась.

Уф.

…Насчёт увлечения Ришье молоденькими актрисками Моргана ничуть не приукрасила. Я подумал об этом, аккуратно переступив через тело стройной рыжей девушки, которую, кажется, как-то видел на уличных представлениях, время от времени устраиваемых актёрами театра Ла-Фанье для небогатой публики. Она лежала на спине раскинув руки и словно бы отвернувшись. Расшнурованный лиф не скрывал холмики небольших, крепких грудок. Даже сейчас они стояли торчком. В остекленевших глазах я не прочёл ни страха, ни боли. Лицо с мягкими кошачьими скулами также осталось спокойным, не искажённым гримасой агонии. Казалось, девица просто заснула, так и не успев предаться шалостям, ради которых сюда пришла. Впечатление портила только ниточка слюны, стекавшей с уголка её губ.

Ренегат свернул рыжеволосой красотке шею точно курёнку. Думаю, она даже не успела понять, что умерла. Странный приступ милосердия для чудовища, разрывающего своим жертвам глотки. Хотя какое там милосердие? Мерзавец просто не хотел перебивать себе аппетит!

Девушку я нашёл на ступеньках, ведущих на второй этаж особняка. До неё мне пришлось пройти ещё мимо двух мёртвых тел: пожилого мужчины, облачённого в ночной халат и колпак, а также дородной женщины с добрым круглым лицом и толстыми руками. Слуги, присматривавшие за особняком.

К ним смерть была менее милосердна. У мужчины был вырван кадык. Он остался лежать в луже крови, халат нелепо задрался, открывая костлявые волосатые ноги. Служанку, судя по иссиня-чёрным следам на шее, удавили — медленно и тихо. Женщина крупная, она пыталась сопротивляться — на руках остались следы грязи, под ногтями частички кожи. Да только силы оказались неравны.

Зная чуткость вампиров (и этого в особенности), я не старался красться, чтобы застать Ренегата врасплох. Пустое было бы занятие. Уверен, он не только учует меня, но и угадает по шагам. Что ж, пусть знает, что я иду.

Пусть боится.

Хозяина особняка и его ночного гостя я застал на втором этаже в дверях спальни, до которой Ришье и его рыжая пассия так и не добрались.

— Сет! — пробулькал вампир-безумец, отрываясь от шеи Малигана.

Судя по голосу, ни чёрта он не испугался.

Я шевельнул ноздрями: в воздухе стоял едва слышный запах серы.

Ришье лежал поперёк тощего колена вампира, слабо шевеля руками. На Малигане оставались только белая ночная рубашка и лёгкие бриджи. К слову сказать, прочие части туалета — его и рыжеволосой гостьи — встречались мне по всему дому, начиная от входной двери. Парочка увлеклась друг другом не на шутку, потому-то нападение и застало их врасплох.

Ришье, впрочем, показал себя настоящим Выродком — успел выхватить кинжал и даже ткнуть им вампира в бок, прежде чем тот пустил в ход клыки. Ренегат тоже увлёкся — кинжал так и остался торчать в ране…

Сейчас безумный вампир смотрел на меня и улыбался. Вязкие красные ручейки — Древняя кровь, вперемешку со слюной — стекали с его подбородка и струились по впалой птичьей груди, почти не прикрытой кожаной безрукавкой, пришедшей на смену обгоревшим лохмотьям.

Не говоря ни слова, я вскинул руку с пистолетом и пустил пулю в лоб сумасшедшему носферату.

Бабах!

Конечно, имелся шанс зацепить подмятого вампиром Ришье, но, как Слотеру, мне, в общем, не полагалось волноваться по поводу какого-то Малигана.

С неестественным проворством Ренегат присел, выпустив из рук тело обессиленной жертвы. Вампир двигался потрясающе быстро, но всё же не настолько, чтобы обогнать полёт пули. Серебряное ядрышко, проклятое в крипте Чёрной Церкви, зацепило кровожора: шваркнуло по голове, содрало длинную полоску кожи и, срикошетив о череп, ушло в сторону.

Кровь и пепел! Такая рана не остановит даже зачуханного хуча.

Целясь вторым пистолетом, я бросил «единорог» и потянулся за «громобоем», продолжая идти на носферату (за спиной осталось клубиться кислое облако пороха). Теперь уже можно не бояться подстрелить Малигана, мешком шмякнувшегося на пол.

Бабах!

Ренегат скользнул вдоль стены, падая на четвереньки, и утяжелённая свинцом сандаловая чётка лишь выбила фонтанчик штукатурки.

Ещё два шага вперёд, чтобы выйти из пороховой дымки. Второй «единорог» упал на пол, освобождая руку для следующего пистолета.

Кровожор развернулся и с ненавистью уставился на меня. Кажется, он больше не собирался убегать.

— Се-э-эт!

Рёв перешедшего в атаку мутанта потряс стены.

Я успел взвести курки первого «громобоя» и ещё дважды выстрелить в вампира, чёрным пауком мчавшегося навстречу. Одна пуля попала ему в икру, даже не замедлив бега (а ведь на сей раз все мои пистолеты были заряжены серебром!), от второй он увильнул — она сшибла картину со стены в конце коридора.