Слова

Перевернувшись в кровати, она зарывается под одеяло, игнорируя меня.

Я плюхаюсь на матрас. Той еды, что мне удается запихнуть в нее ежедневно, едва ли хватит на поддержание жизни, а пижамные штаны, в которых она практически живет, становятся все свободнее.

Хотя я люблю свою жену за внутренний мир, еще меня чертовски привлекает ее сексуальность. И я не одобряю того, что Леннон теряет свои изгибы.

– Выбери что-нибудь с этого подноса. Или, да поможет мне Бог, я привяжу тебя к стулу и заставлю доесть все до последней крошки.

В этот момент я раздумываю над тем, чтобы начать умолять – чего я никогда не делаю, – но ее рука высовывается из-под одеяла. И слепо шарит по подносу. Минуя сэндвич и банан, она останавливается на батончике мюсли.

Я вздыхаю с облегчением, потому что мы делаем успехи.

– Спасибо.

Я уже на полпути к двери, когда что-то прилетает мне в затылок.

Мне даже не нужно смотреть, дабы понять, что это батончик.

Мои губы чуть дергаются, потому что если Леннон нападает на меня, значит, она все еще где-то здесь.

Мне просто нужно подождать еще немного.

* * *

Нажав кнопку громкой связи, я кладу телефон на кухонную стойку и загружаю тарелки в посудомоечную машину… Чего я не делал уже много лет.

– Как Куинн? – спрашиваю я, когда Сторм отвечает.

Я регулярно разговариваю с сестрой, но она утверждает, что все замечательно и нет никаких проблем.

Мне нужен отчет без цензуры, и я знаю, что Сторм его предоставит.

– Куинн в порядке, – выдавливает он. – А вот я? Не очень.

– В чем дело?

– Ни в чем, все круто. Но твоя сестра – сущее наказание, чувак.

Я напрягаюсь.

– Она угодила в неприятности?

– Нет. Просто… Мне нужен перерыв. Она меня до смерти раздражает.

Я предчувствовал, что так и будет. Эти двое как масло и вода. Честно говоря, я удивлен, что их соглашение продержалось так долго.

– Я забронирую билет…

– Не нужно, – вмешивается он. – Я вызвал подкрепление.

Я закрываю посудомоечную машину.

– Подкрепление?

– Бабулю, – усмехается он. – Ее самолет приземлится через час, и она останется здесь на целую неделю. А это значит, что у меня наконец-то появится время, чтобы… Ну, ты понимаешь.

– Потрахаться?

– Именно. – Он вздыхает. – Постоянное присутствие ребенка в самом деле очень портит сексуальную жизнь мужчины.

Как и горе.

Не то чтобы я ожидал, что Леннон станет заботиться о моих потребностях. Просто мне ненавистно то, как мы перешли от страстного секса дважды в день к… ничему.

Если, конечно, не считать тех случаев, когда я дрочу в душе.

Словно прочитав мои мысли, Сторм спрашивает:

– Как Леннон?

– Она в порядке.

– В порядке как «вылезла из постели»? Или…

– Как «швыряет мне в голову батончик мюсли, потому что не хочет есть».

– Ах, – произносит он. – Значит, как «все еще не в себе».

Проведя рукой по лицу, я сажусь за стол.

Тот самый стол, за которым сидел ее отец, когда перенес приступ. Неудивительно, что Леннон отказывается переступать порог кухни.

– Ей нужно выбраться из дома.

– Ага, – соглашается Сторм. – Свежий воздух пошел бы ей на пользу.

– Я имею в виду насовсем. Как, черт возьми, ей жить дальше, если она застряла в месте, где все напоминает о нем?

Все равно что сыпать соль на рану, которая никак не заживет.

Он шумно втягивает воздух.

– Неплохая идея. Только есть одна проблема.

– Какая?

– Если она бросает тебе в голову батончики и отказывается вылезать из кровати, как, черт возьми, ты заставишь ее покинуть дом?

Понятия не имею.

Глава 78

Феникс

Четыре дня спустя я тоже вызываю подкрепление.

Скайлар.

Миссис Палма замечательная, но Скайлар точно знает, через что проходит Леннон, потому что сама недавно пережила подобное, потеряв Джоша.

Я также надеюсь, что она сумеет убедить Леннон переехать в Калифорнию, потому что, когда я затронул эту тему, она сутки не пускала меня в спальню.

– Ты ведь знаешь, что делать?

Скайлар кивает.

– Сделаю все возможное, дабы выполнить задание, но не даю никаких гарантий.

– Скажи ей, что мы можем купить новый дом. – Я потираю напряженную шею. – Я сделаю и дам ей все, что она захочет.

Мне просто нужно увезти ее отсюда.

– Поняла.

Расправив плечи, она поднимается по лестнице, а я звоню Сторму.

Он берет трубку на третьем звонке, запыхавшись.

– Срочно?

Мои уши заполняет стон какой-то цыпочки на заднем плане. Тут я вспоминаю, что он решил перетрахать половину Лос-Анджелеса, пока бабуля еще несколько дней в городе.

– Не-а.

Положив трубку, я набираю Мемфиса.

В отличие от Сторма, его голос звучит… скучающе.

– Привет, – протягивает он. – Я как раз собирался тебе звонить.

– Зачем? Что случилось?

– Ничего. – Он издает раздраженный стон. – Кроме того, что пытаюсь справиться с нагрянувшей к нам съемочной группой.

Я подавляю смех. Вот бы стать тайным наблюдателем в особняке Барклаев.

Как по команде, Мемфис огрызается:

– Убери эту хреновину от моего лица. Черт возьми, я же сказал тебе не снимать меня на камеру.

– Малыш, успокойся, – хнычет Гвинет на заднем плане. – Всего на минуту.

Раздается громкий треск.

– Он разбил мне камеру! – кричит какой-то парень.

– Тебе повезло, что это не твое долбаное лицо, – рявкает Мемфис, прежде чем слышится хлопок двери. – Извини за это, дружище. Я здесь.