Слова

Таким образом, «по своему внутреннему устройству Константинопольский патриархат представлял собой как бы государство в государстве, со своей администрацией и судом, со свободным (по крайней мере теоретически) исповеданием веры, с правом общинного самоуправления и так далее»[32].

Надо ли говорить, что в этой ситуации политика церкви в области образования напрямую зависела от правящего патриарха, а её реализация, в свою очередь, от политики и личных качеств архиереев на местах. Печальная ситуация, сложившаяся в церковных кругах, во многом определялась завоевателями, сделавшими церковные должности предметом купли-продажи и подарившими высшему духовенству в обмен на лояльность возможность творить произвол.

Некоторые архиереи, как феодальные князьки, обирали клириков-вассалов, продавали духовные должности за вознаграждение, налагали анафему на неугодных им безвинных клириков и мирян. Другие, напротив, обладая огромным авторитетом в глазах народа, использовали своё влияние в органах власти в интересах церкви и своей паствы. Вокруг таких архиереев собиралась греческая интеллигенция, озабоченная проблемами просвещения и народного образования.

В XVIII веке греческий мир переживал фазу наивысшего истощения своего духовного иммунитета. На Балканах сложилась ситуация, при которой люди постепенно отходили от вековой культурной традиции. К этому периоду относится волна массовой исламизации тысяч христиан, преимущественно в отдалённых и труднодоступных районах. Причём характерно, что принятие ислама часто носило массовый и добровольный характер. Предположительно к концу XVII века более миллиона европейских мусульман были потомками родителей-христиан, отрекшихся от своей веры[33].

Таким образом, во многих областях страны (где правящими архиереями были люди, не проявлявшие никакой заботы о своей пастве, её просвещении и воспитании в духе православной традиции) сложилась очень непростая обстановка. Одни стремились получить высокие посты и налоговые льготы, другие после череды кроваво подавленных национально-освободительных восстаний разочаровались в возможности избавления от иноземного ига. Люди всё больше отходили от веры отцов, забывая великое прошлое своей страны, они уже не надеялись на её великое будущее.

Часто люди отказывались от христианской веры целыми общинами, сёлами и даже городами: «К 1740 году большая часть греков провинции Берата в массовом порядке приняла ислам. В 1759 году население целого района в Центральной Македонии в день Пасхи приняло ислам во главе со своим митрополитом…»[34] В большинстве случаев люди стремились стать мусульманами по причинам сугубо практического характера: для получения высоких постов и налоговых льгот. Однако очевидно, что в глубине этих процессов лежала постепенная утрата национальной идентичности.

Ещё более сложной была ситуация в Венецианских владениях — регионе, где вот уже несколько столетий действовала активная католическая пропаганда. Не случайно проповеди в этих областях святой Косма уделил первостепенное внимание, полагая, что католицизм гораздо опаснее для православных, чем Османское владычество.

Сложные условия, в которых оказалось православное население, способствовали тому, что у пап вновь возникло желание подчинить себе православных «схизматиков». Ситуацию для них облегчало то, что после крестовых походов католиками (венецианцами и генуэзцами) была оккупирована значительная часть территории, находившаяся под юрисдикцией Константинопольского патриархата. В Албании, на Пелопоннесе, Крите, Кипре и ряде других островов Эгейского и Ионического морей были основаны католические епископаты и монастыри.

Есть исторические свидетельства о серьёзном давлении на греческое население венецианских областей. Так, большая группа жителей Ливорно в 1757 году обратилась к своему соотечественнику Панагиоту Кондониу, постоянно проживавшему в Российской империи, с просьбой «исходатайствовать им позволение свободно исполнять обряды и следовать догматам своего греческого закона». «Мы, все православные греки, находимся в великом гонении и крайних горестях, от злобы находящихся здесь при Церкви нашей по очереди римских попов; кои нас принуждают к принятию на себя их печати антихриста, дабы мы учинили исповедание веры латинской и сделались папистами, через принятие ересей их», «нас они презирают, и исповеди, причастия, погребения и похорон при церкви нашей лишают»[35]. Схожие данные о ситуации в Венецианских владениях мы можем найти и в другом документе — речь идёт о жалобе жителя острова Кефалония архимандрита Герасима Фоки, свидетельствующего об «уничтожении… греческой церкви»: вытеснении православных из храмов и насильственном принуждении священников поминать папу Римского[36].

На этом печальном фоне, как лучом света и надежды в тёмном царстве Османского и Венецианского владычества, мы восхищаемся благочестивыми патриархами-подвижниками, доблестными ревнителями православия и мучениками за веру. Поистине «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать»[37].