Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь

Часто (скажу с тревогой: все чаще и чаще) встречаются утверждения о «цикличности времени». Обычно это преподносится (разного пошиба современными эзотериками) как ощущение, которым люди обладали в древности и которое утрачено в связи с наступлением рационального знания. Затем рассказывается о разных временных циклах и календарях – майя, египетских жрецов, китайских мудрецов и т.  д. В качестве обоснования цикличности времени используется перечисление видимых периодических явлений: дни и ночи, времен года, движения планет и т.  д. Тем самым осуществляется подмена: реально существующие периодические явления и процессы объявляются свойством времени. Отсюда делается следующий «логический» шаг: все события в мире являются циклическими, повторяющимися. Далее встраиваются различные мировоззренческие религиозные концепции. Скажем, условно «европейская»: от  Античности через Средневековье (алхимический змей Уроборос, пожирающий собственный хвост) к различным концепциям «вечного возвращения», определяющим годовые циклы богослужений во всех авраамических религиях («Что было, то и будет»  – Екклесиаст) и в философских системах (Шопенгауэр, Ницше и др.). Более глубокое понимание времени и в рамках религиозного мировоззрения состоит в сочетании линейного и циклического движения, образующего движение спиралевидное. Условно «азиатская» концепция цикличности времени предстает в виде бесконечного цикла повторений-перерождений (колесо Сансары) в индуизме, повторяющихся циклов китайского календаря и т.  п. При этом в ставшем популярным китайском календаре каждый одноименный год (Петуха, Свиньи и т.  д.) несет в себе повторяющиеся, ему присущие особенности и свойства. И индийские и китайские представления о времени и о цикличности явлений, разумеется, гораздо глубже, чем коммерциализированные празднования «китайского Нового года» и  игры в соответствующие символы. Соответственно, и разговор об этом требует более глубокого погружения, которое я здесь совершать не планирую. Мне хотелось подчеркнуть лишь одну важную мысль: из наблюдаемой повторяемости каких угодно процессов и явлений не вытекает никаких «свойств времени». Речь может идти о свойствах этих явлений и процессов, но не о «свойстве времени». Не «время циклично», а «явления бывают цикличны».

Подспудно (а иногда и открыто) противопоставление «утраченного людьми» свойства ощущать «цикличность времени» представлению о линейности времени является проявлением мировоззренческой (и политической) борьбы «консерваторов» с  концепцией «прогресса». И в той и в другой позиции немало верного, оправданного. Но в своих радикальных формах «консерватизм» выглядит как мракобесие и религиозно-фанатичный фундаментализм, а «прогрессизм»  – как циничное оправдание нахрапистой алчности и порабощения одних людей другими.

Философия времени  

Философы, в том числе и те, которые пользуются часами, не удовлетворены описанием «технического», или «физического», времени. Они хотят понять его философскую, онтологическую суть. Выше мы этого слегка коснулись, теперь продолжим. Процесс постижения природы времени растянулся на тысячелетия и далеко еще не завершен. От  Аристотеля до  Гуссерля, Хайдеггера, от  Ньютона до  Эйнштейна, Минковского и  Козырева – и еще многих и многих мыслителей волновала и продолжает волновать природа времени. Меня это тоже волнует. Но прежде чем поделиться своими волнениями, приведу довольно длинную цитату.

«…Что же такое время? Кто смог бы объяснить это просто и кратко? Кто смог бы постичь мысленно, чтобы ясно об этом рассказать? О чем, однако, упоминаем мы в разговоре как о совсем привычном и знакомом, как не о времени? И когда мы говорим о нем, мы, конечно, понимаем, что это такое, и когда о нем говорит кто-то другой, мы тоже понимаем его слова. Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничего не происходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не происходило, не было бы будущего времени… И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, что его не будет! Разве мы ошибемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть?