Слова сияния

А еще он слышал вопли убитых им, когда закрывал глаза. Неправедник наловчился моргать как можно реже. Глаза пересохли. Так бы поступил любой… здравомыслящий человек.

Самая высокая башня в мире, спрятанная среди горных вершин, безупречно подходила для его размышлений. Если бы он не зависел от клятвенного камня, если бы он был совсем другим человеком, то остался бы здесь. В единственном месте на Востоке, где камни не прокляты, где по ним было дозволено ходить. Святое место.

Яркий солнечный свет озарял все вокруг, изгоняя тени и до предела приглушая вопли. Крикуны заслужили смерть, разумеется. Им стоило бы убить Сзета. «Ненавижу вас. Ненавижу… всех». Славы сокровенные, до чего странное чувство.

Он не поднимал глаз. Не мог встретить взгляд Бога Богов. Но сиделось на солнечном свету замечательно. Здесь отсутствовали облака, несущие тьму. Это место было над всеми облаками. Уритиру даже над ними властвовал.

Массивная башня пустовала – еще одна причина, по которой она ему нравилась. Сотня уровней, выстроенных в виде колец, каждое нижнее шире верхнего, за счет чего получался залитый солнцем балкон. Однако восточная сторона была ровной и плоской, в итоге издалека башня выглядела так, словно от нее отсекли кусок огромным осколочным клинком. Очень странная форма.

Сзет сидел на краю, на самой вершине, болтая ногами над пропастью в сто высоких этажей. Башня нависала над пропастью. На гладкой поверхности плоской стороны блестело стекло.

Стеклянные окна. Обращенные на восток, прямо к Изначалью. Когда Сзет впервые здесь очутился – сразу же после того, как был изгнан из родных краев, – то не понял, до чего же эти окна странные. В те дни он все еще был привычен к слабым Великим бурям. Дождь, ветер и медитация.

В этих проклятых землях камнеходцев все было по-другому. Ненавистные земли. Земли, пропитанные кровью, смертью и криками. И… и…

«Дыши». Он глубоко вдохнул и выдохнул, встал на краю парапета на вершине башни.

Он сражался с тем, кого не могло быть. С человеком, который впустил в себя буресвет и познал бурю внутри. Это означало… проблемы. Много лет назад Сзета изгнали за то, что он поднял тревогу. Ложную тревогу, сказали они.

Приносящих пустоту больше нет, сказали они.

Сами духи камней пообещали это.

Старых сил больше нет.

Сияющие рыцари пали.

Остались только мы.

Остался только… неправедник.

– Разве я не был верным? – возопил Сзет, наконец-то обратив лицо к солнцу. Его голос эхом раскатился среди гор и их духов-душ. – Разве я не покорился, не сдержал клятву? Разве я не исполнил то, чего ты от меня потребовал?

Убийства за убийствами. Он устало моргнул.

КРИКИ.

– Как быть, если шаманы ошиблись? Как быть, если они изгнали меня зря?

Это означало Конец Всего. Конец правды. Это означало, что все утратило смысл, и его клятва не имеет никакого значения.

И это означало, что он убивал без причины.

Сзет спрыгнул с вершины башни, и белые одежды – теперь они так много для него значили – заполоскались на ветру. Он заполнил себя буресветом и обратился к востоку. Его тело рванулось в ту сторону, падая сквозь небеса. Неправедник мог путешествовать так лишь некоторое время; его буресвета надолго не хватало.

Слишком несовершенное тело. Сияющие рыцари… как утверждают… говорят, у них это получалось лучше… как у Приносящих пустоту.

Его буресвета хватило ровно на то, чтобы покинуть горы и приземлиться в деревне в предгорьях. Местные жители часто оставляли для него сферы в качестве подношения, считая кем-то вроде бога. Он подпитывался их светом и двигался дальше, пока не попадал в другой поселок, где тоже был буресвет.

Чтобы попасть туда, куда направлялся Сзет, требовалось несколько дней, но он вознамерился отыскать ответы на свои вопросы. Или, если не получится, убить кого-нибудь.

В этот раз он выберет сам.

И-11 Новые ритмы

Забираясь на центральный шпиль Нарака, Эшонай махала рукой, пытаясь отогнать маленького спрена. Он плясал вокруг ее головы, похожий на крохотную комету, чей хвост испускал кольца света. Жуткое существо. Почему он не оставит ее в покое?

Наверное, не может. Она ведь, в конце концов, испытывала нечто чудесное и новое. Нечто, случившееся впервые за много веков. Буреформа. Форма истинной мощи.

Форма, подаренная богами.

Эшонай продолжала подниматься по ступенькам, бряцая доспехом. Ей было в нем удобно.

Пятнадцать дней она осваивала новую форму, пятнадцать дней слушала новые ритмы. Сначала воительница часто на них настраивалась, но это многих сильно тревожило. Она уступила и вынудила себя настраиваться на старые, знакомые ритмы, пока беседовала с кем-то.

Это было трудно, потому что старые ритмы казались теперь такими унылыми. Внутри новых ритмов, чьи названия Эшонай каким-то образом интуитивно угадывала, слышались чьи-то тихие голоса, которые говорили с ней. Давали ей советы. Если бы ее народ получал такие наставления на протяжении веков, он бы точно не пал так низко.