Слова сияния

Однако алети удерживали свои позиции. Проблема заключалась в том, что в битве участвовала только половина паршенди. Если в бой вступит вторая половина, его людям придется несладко. Но паршенди не атаковали, из чего следовало, что приоритетным для них оставалось пение. По мнению противника, призываемый ветер приносил больше вреда и был более смертельным, чем если бы они просто присоединились к сражению.

Осознание этого факта ужаснуло Далинара. То, что надвигается, будет еще хуже.

— Мне жаль, что тебе придется умереть таким образом.

Далинар застыл. Дождь тек ручьями. Кронпринц посмотрел на группу сопровождающих его посыльных, помощников, телохранителей и офицеров.

— Кто это сказал?

Они начали переглядываться.

Погодите-ка... Он узнал голос, не так ли? Голос казался знакомым.

Да. Он слышал его много раз. В своих видениях.

Голос Всемогущего.

ГЛАВА 82. Ради славы священной

За одним из них ты будешь следить. И хотя все они связаны с предвидением, Моэла — самый могущественный из них. Его прикосновение просачивается в душу, когда та покидает тело, и вызывает проявления, питаемые самой искрой смерти. Но это не главное. Второстепенная тема. Королевская власть. Нам нужно обсудить природу королевской власти.

Диаграмма, записи 2-ого ящика стола: параграф 15

Каладин хромал вверх по извилистой тропе к дворцу, и его нога казалась сплошной массой свившей гнездо боли. Почти падая, он добрался до дверей и сполз на землю, задыхаясь, с костылем под мышкой и копьем в руке. Как будто он мог его как-то использовать.

«Должен... добраться... до короля...»

Как ему увести Элокара? Моаш будет на страже. Шторма, убийство может случиться в любой день... в любую минуту. Наверняка Далинар уже достаточно удалился от военных лагерей.

Продолжать. Двигаться.

Каладин ввалился в приемный зал. Нет охраны у дверей. Плохой знак. Стоило ли ему поднять тревогу? В лагере не было солдат, чтобы помочь, и, приди Каладин с подкреплением, Грейвс и его люди поняли бы, что что-то не так. В одиночку ему, возможно, удастся увидеться с королем. Единственный шанс заключался в том, чтобы, не привлекая внимания, увести Элокара в безопасное место.

«Дурак, — подумал Каладин. — Хочешь передумать сейчас? После всего, что случилось? Что ты делаешь?»

Но, шторм побери... Король старался. Он действительно старался. Элокар был высокомерным, вероятно, некомпетентным, но он старался. Он был искренен.

Каладин остановился, обессиленный, с горящей ногой, и прислонился к стене. Разве не должно все быть проще? Теперь, когда он принял решение, разве не должен он испытывать сосредоточенность, уверенность, возбуждение? Он не ощущал ничего подобного. Зато чувствовал себя выжатым, сбитым с толку и полным сомнений.

Каладин заставил себя двигаться вперед.

«Вперед».

Да поможет Всемогущий, чтобы он не опоздал.

Неужели он снова стал молиться?

Каладин пробирался через темные коридоры. Разве не полагается освещать их лучше? С некоторыми трудностями он добрел до верхних покоев короля, в которых находился зал совета и боковой балкон. Двое мужчин в форме Четвертого моста охраняли дверь, но Каладин не узнал ни одного из них. Они не были членами Четвертого моста, они не были даже солдатами старой королевской стражи. Шторма.

Мостовик заковылял к ним, зная, что выглядит не лучшим образом: повязка на раненой ноге местами пропиталась кровью и, как он заметил, кровь уже стекала вниз. У него разошлись швы.

— Стой, — сказал один из охранников.

У парня на подбородке виднелась настолько глубокая ложбинка, что, казалось, он получил топором по лицу, когда был младенцем. Он оглядел Каладина с головы до ног.

— Ты тот, кого называют Благословленным Штормом.

— Вы люди Грейвса.

Они переглянулись.

— Все в порядке, — сказал Каладин. — Я с вами. Моаш здесь?

— Сейчас его нет, — ответил солдат. — Пошел вздремнуть. Завтра важный день.

«Я не опоздал», — подумал Каладин.

Удача оказалась на его стороне.

— Я хочу поучаствовать в вашем деле.

— Обо всем позаботятся, мостовик, — сказал охранник. — Возвращайся в казармы и притворись, что ничего не происходит.

Каладин наклонился, как будто хотел что-то прошептать на ухо охраннику. Тот тоже наклонился к нему.

Тогда Каладин отбросил костыль и ударил солдата копьем между ног, а затем тотчас же обернулся, вращаясь на здоровой ноге и подтаскивая раненую, и обрушился на второго охранника.

Тот успел поднять копье, отразив удар, и попытался закричать:

— К оружию! К...