Слова сияния

— Ганчо, я не был в Хердазе с раннего детства. Теперь в Алеткаре и Джа Кеведе столько же хердазиан, сколько на самой родине. Как следует дайте мне по голове, если я практически не алети! Правда, не такой высокий и не такой ворчливый.

Камень протянул Каладину руку и помог подняться. Сил уселась на выступе скалы.

— Ты знаешь, что делать? — спросил он у нее.

Она покачала головой.

— Но убийца является Бегущим с Ветром, — сказал Каладин.

— Возможно, — ответила Сил. — Кто-то вроде тебя? Может такое быть?

Она пожала плечами.

Сигзил проследил за взглядом Каладина.

— Хотел бы я увидеть это существо, — пробормотал он. — Было бы... Ого!

Он отпрыгнул назад, вытянув палец.

— Оно выглядит как маленький человечек!

Каладин с укором посмотрел на Сил.

— Он мне нравится, — пояснила она. — И еще, Сигзил, я — «она», а не «оно», большое спасибо.

— У спренов есть пол? — спросил пораженный Сигзил.

— Конечно. Хотя, с формальной точки зрения, все, наверное, зависит от того, как нас воспринимают люди. Персонификация сил природы или какая-то похожая дребедень.

— Разве тебя это не волнует? — спросил Каладин. — Что ты можешь быть результатом человеческого восприятия?

— Ты — результат союза твоих родителей. Кого волнует, как мы появились на свет? Я способна думать. Вполне достаточно.

Сил расплылась в озорной ухмылке и метнулась вниз ленточкой света, направившись к Сигзилу, который с ошеломленным лицом опустился на валун. Сил остановилась прямо перед ним, снова приняв форму молодой женщины, затем наклонилась, и ее лицо стало точно таким же, как у Сигзила.

— Ого! — снова воскликнул Сигзил, отпрянув в сторону, а Сил захихикала и вернула себе прежнее лицо.

Сигзил посмотрел на Каладина.

— Она разговаривает... Она разговаривает, как настоящий человек. — Он поднес руку к голове. — В легендах говорится, что на такое способна Смотрящая в Ночи... Могущественный спрен. Огромный спрен.

— Он назвал меня огромной? — спросила Сил, склонив голову набок. — Не уверена, как реагировать на такие слова.

— Сигзил, — поинтересовался Каладин, — Бегущие с Ветром могли летать?

Мужчина осторожно уселся обратно на валун, по-прежнему пристально наблюдая за Сил.

— Истории и предания — не моя специальность, — ответил он. — Я рассказываю о разных местах, делая мир меньше и помогая людям понимать друг друга. Я слышал легенды о тех, кто был способен танцевать в облаках, но как отличить правду от лжи, ведь легендам столько лет?

— Мы должны все выяснить, — сказал Каладин. — Убийца вернется.

— Тогда, — проговорил Камень, — попробуй еще разок запрыгнуть на стену. Я не буду громко смеяться.

Он устроился поудобнее на валуне и поднял с земли рядом с собой маленького краба. Изучив его, закинул в рот и начал жевать.

— Фу, — скривился Сигзил.

— На вкус неплох, — сказал Камень с полным ртом. — Но с солью и маслом было бы вкуснее.

Каладин осмотрел стену, закрыл глаза и втянул еще больше штормсвета. Он чувствовал его внутри, чувствовал, как тот бьется о стенки вен и артерий, пытаясь выбраться наружу. Побуждая двигаться. Бегать, прыгать, действовать.

— Так что получается, — обратился Сигзил к остальным, — мы теперь полагаем, что Убийца в Белом был тем, кто повредил перила на королевском балконе?

— Ба, — проворчал Камень. — Зачем ему заниматься чем-то подобным? Он может убить гораздо проще.

— Ага, — согласился Лоупен. — Скорее всего, перила повредил кто-то из других кронпринцев.

Каладин открыл глаза и посмотрел на свою руку — ладонь, прислоненную к скользкой стене ущелья, выпрямленный локоть. От его кожи поднимался штормсвет. Закручивающиеся пряди света растворялись в воздухе.

Камень кивнул.

— Все кронпринцы желают королю смерти, хоть и не говорят об этом. Один из них отправил диверсанта.

— Но как твой диверсант пробрался на балкон? — спросил Сигзил. — Чтобы разрезать перила, потребовалось бы некоторое время. Они из металла. Если только... Насколько гладким был срез, Каладин?

Каладин прищурился, наблюдая, как испаряется штормсвет. Изначальная мощь. Нет, «мощь» — неправильный термин. Это была сила, такая же, как волны, управляющие вселенной. Они заставляли огонь гореть, камни — падать, а свет — сиять. Завитки света были волнами, уменьшенными до какой-то примитивной формы.

Он мог его использовать. Использовать, чтобы...

— Кэл? — произнес голос Сигзила, как будто издалека. Он походил на незначительное жужжание. — Насколько гладким был срез на перилах? Мог это быть Клинок Осколков?

Голос растворился. На мгновение Каладину показалось, что он увидел тени несуществующего мира, тени другого места. В том месте далекое небо с солнцем было полностью затянуто коридором из облаков.

И он понял.

Каладин заставил направление к стене стать низом.

Внезапно единственной опорой оказалась его рука. Каладин упал вперед, на стену, и застонал. Осознание окружающих предметов резко вернулось вместе с ударом, только перспектива осталась странной. Он поднялся на ноги и обнаружил, что стоит на стене.