Слова сияния

В конце концов Мралл увел его по склону холма от непосредственного зловония поля битвы и тлеющего города. Здесь над несколькими штормповозками оптимистично развевалось знамя короля Джа Кеведа. Стражники позволили Таравангиану войти внутрь кольца штормповозок, и он приблизился к самой большой из них – громадному сооружению, похожему на настоящий дом на колесах.

Они обнаружили кронпринца Валама... короля Валама... в постели, он кашлял. Его шевелюра поредела с тех пор, как Таравангиан видел его в последний раз, а щеки запали настолько, что дождевая вода собралась бы в них лужами. Редин, бастард короля, стоял в футе от кровати, склонив голову. С тремя стражниками в комнате для Таравангиана совсем не осталось места, и он замер в дверном проеме.

– Таравангиан, – произнес Валам и начал кашлять в платок. Лоскут ткани окрасился кровью. – Ты пришел за моим королевством, не так ли?

– Не знаю, что вы имеете в виду, ваше величество, – ответил Таравангиан.

– Не скромничай, – огрызнулся Валам. – Я не выношу этого качества ни в женщинах, ни во врагах. Отец Штормов... Не знаю, что они сотворят с тобой. Я наполовину уверен, что тебя убьют до конца недели.

Он слабо махнул рукой, которая была вся перебинтована, и стражники освободили место, чтобы Таравангиан смог войти в спальню.

– Отличная уловка, – сказал король. – Прислать еду, целителей. Слышал, солдаты от тебя без ума. Но что бы ты сделал, одержи одна из сторон решительную победу?

– У меня появился бы новый союзник, – ответил Таравангиан. – Благодарный за помощь.

– Ты помог всем, кто сражался.

– Но больше всего победителю, ваше величество. Мы можем оказать помощь выжившим, но не убитым.

Валам снова закашлялся, сухо и отрывисто. Его бастард подошел, обеспокоенный, но король жестом отослал его прочь.

– Судя по всему, – проговорил король между хрипами, – ты единственный из моих детей, кто выживет, ублюдок. – Он повернулся к Таравангиану. – Стало быть, у тебя есть законное право на трон, Таравангиан. Полагаю, по линии матери? Женитьба на веденской принцессе примерно три поколения назад?

– Я не в курсе.

– Разве ты не расслышал, что я сказал насчет скромности?

– Мы оба должны сыграть свою роль в спектакле, ваше величество, – ответил Таравангиан. – Я просто проговариваю свои строки, как они написаны.

– Ты болтаешь, как баба. – Валам сплюнул кровью в сторону. – Я знаю, что у тебя на уме. Примерно через неделю, когда ты позаботишься о моих людях, писцы «обнаружат» твое право на трон. Ты неохотно решишься спасти королевство по настоянию моего собственного штормового народа.

– Вижу, вам прочитали весь сценарий, – тихо отозвался Таравангиан.

– Тот убийца придет за тобой.

– Вполне возможно.

Это была правда.

– Даже не знаю, зачем я попытался занять штормовой трон, – проговорил Валам. – Что ж, хоть умру как король.

Он с усилием вздохнул и нетерпеливо махнул писцам, столпившимся за пределами комнаты. Одна из женщин оживилась, украдкой бросив взгляд на Таравангиана.

– Я сделаю этого идиота своим наследником, – произнес Валам, махнув в сторону Таравангиана. – Ха! Пусть остальные кронпринцы подавятся.

– Они мертвы, ваше величество, – ответил Таравангиан.

– Что? Все?

– Да.

– Даже Бориар?

– Да.

– Ха, – проговорил Валам. – Ублюдок.

Сначала Таравангиан подумал, что король обращается к одному из покойных кронпринцев, но потом заметил, что он машет в сторону своего незаконного сына. Редин подошел ближе и опустился на одно колено рядом с кроватью, когда Таравангиан подвинулся, освободив место.

Валам завозился под одеялом. Редин помог вытащить наружу поясной нож и неуклюже взял его в руки.

Таравангиан с любопытством изучал Редина. Неужели перед ним тот самый безжалостный королевский палач, о котором он столько слышал? Этот встревоженный, выглядящий беспомощным человек?

– Прямо в сердце, – сказал Валам.

– Отец, нет... – проговорил Редин.

– Прямо в штормовое сердце! – закричал Валам, брызгая кровавой слюной на простыни. – Я не стану просто лежать здесь и не позволю, чтобы Таравангиан убедил моих собственных слуг отравить меня. Сделай это, мальчик! Или ты не в состоянии сделать единственную вещь, о которой...

Редин воткнул нож в грудь отца с такой силой, что Таравангиан подскочил. Бастард выпрямился, отсалютовал и протолкался из комнаты наружу.

Король выдохнул в последний раз, его глаза начали стекленеть.

– И будет править ночь, ибо выбор чести – жизнь...

Таравангиан выгнул бровь. Предсмертные слова? Здесь, сейчас? Проклятие, а он не в том положении, чтобы записать фразу в точности. Нужно ее запомнить.

Жизнь покидала Валама, пока он не превратился просто в груду мяса. Рядом с кроватью из тумана появился Клинок Осколков и вонзился в деревянный пол повозки. Никто за ним не потянулся. Солдаты в комнате и писцы снаружи посмотрели на Таравангиана и опустились на колени.

– То, что сделал Валам, жестоко по отношению к нему, – сказал Мралл, кивнув на бастарда, который проложил себе путь из штормповозки на свет.