Слова. Том V. Страсти и добродетели

– А ты спроси себя: «Если бы сестра сотворила чудо, что бы я почувствовала?» Или: «Если бы она впала в искушение и уронила бы себя в глазах людей, я бы радовалась или переживала?» Ответив на этот вопрос, ты поймёшь, хорошая у тебя зависть или плохая. Ну-ка скажи: если ты услышишь, что сестра, которой ты завидуешь, обленилась и совсем перестала исполнять своё монашеское правило, сама не молится, а ставит в магнитофон кассету и слушает: «Господи Иисусе Христе…» – ты этому обрадуешься или огорчишься?

– Огорчусь. Но и если услышу, что она делает всё бо́льшие и бо́льшие духовные успехи, тоже, думаю, не обрадуюсь.

– Если сама ты ходишь с трудом, радуйся за того, кто быстро бегает, а не огорчайся. Если хочешь духовно преуспеть, радуйся успехам сестёр и проси Бога, чтобы они и дальше преуспевали, а ты пришла в свою меру. Когда я был послушником в монастыре[70], там был ещё один послушник, примерно того же возраста, что и я. Он достиг большой духовной меры, его лицо светилось. Он во всём был примером, великий подвижник и ревнитель. Ещё он был очень благоговейным. Даже старшие монахи в знак уважения вставали, когда он проходил мимо. Я больше получил пользы от этого послушника, чем от всех книг, которые до того читал, потому что он был живым примером. Однажды у меня болело сердце. Случайно в это время в келью ко мне зашёл тот брат, и я попросил его помолиться. Он ещё не успел уйти, а боль уже прошла. В другой раз в монастырь пришёл бесноватый и просил у отцов, чтобы они его исцелили. Тогда игумен сказал этому послушнику: «Давай-ка помолись, пусть бес выйдет из этого несчастного». – «Вашими молитвами, – ответил он, – Христос да прогонит беса». Только он отошёл, бес вышел из человека. Вот какое у него было дерзновение к Богу! Вот в какую духовную меру он пришёл! Так вот, я просил Бога, чтобы тому брату прийти в меру того святого, имя которого он носил, а мне прийти в его меру. Так же поступай и ты, и ощутимо увидишь силу Божию.

Когда человек научится радоваться преуспеянию других, тогда и Христос даст ему всё то, в чём преуспели другие. Тогда он будет радоваться так, как радуются все другие вместе взятые, и тогда его успехи и радость будут огромны!

Глава вторая. О том, что гнев – враг мира Божия

Обратим гнев против страстей

Геронда, я вижу, насколько неуместен для монаха гнев, и хочу от него освободиться.

– Гнев – мы сейчас имеем в виду чистый гнев – это врождённая сила души[71]. И если человеку от природы кроткому его безгневие помогает в духовном совершенствовании, то человек гневливый сугубую пользу может получить от силы гнева, которая заключена в его характере, направив её против страстей и против лукавого. Но если он не научится пользоваться этой силой гнева правильно, то ею воспользуется диавол. Так и человек по природе кроткий, если не постарается приобрести мужества, то не будет способен к духовному рывку. А вот если человек пылкий, гнев которого обладает большой силой, решится на что-то большое и обратит свой гнев против зла, то считай, что дело сделано. Поэтому высот в духовной жизни достигают люди, в которых есть «сумасшедшая жилка»[72].

– Я так понимаю, геронда, что мне нужно было бы гневаться на диавола, а не на сестёр?

– Гляди: вначале человек гневается на других, потом, подвизаясь, начинает гневаться на тангалашку, а в конце приходит к тому, что гневается только на своего ветхого человека, на свои страсти. Потому старайся гневаться только на тангалашку и на свои страсти, а не на сестёр.

– Геронда, а мой гнев и упрямство – это детские страсти?

– Нет, благословенная душа! Когда маленький ребёнок злится, стучит ножками и кричит «не хочу, не буду!», этому есть какое-то оправдание. Но с возрастом он должен от этого избавиться, сохранив только детскую простоту, непосредственность, а не свои детские глупости. Погляди, до чего доходят некоторые гневливые люди! Они бьются в гневе головой об стенку – хорошо ещё, что Бог так устроил, что у пылких людей крепкая голова, поэтому она и остаётся цела! А есть такие, что рвут на себе одежду. Помню, один человек каждый день в гневе рвал на себе рубашку – на мелкие кусочки! Но он делал это для того, чтобы не срываться на других.

– Получается, геронда, что гнев – это срыв?

– Да, но лучше срываться на своего ветхого человека, чем на других.

Почему мы гневаемся

– Геронда, а у меня гнева и в помине нет, бывает, правда, что нервы шалят.

– Может, всё-таки это не нервы, а страсти в тебе шалят? Посмотри внимательно, может быть, страсть гнева всё-таки сидит у тебя внутри?

– А разве не бывает, что человек срывается действительно только из-за того, что у него нервы расшатаны?