Словно ничего не случилось [litres]

– Мне нужно тренироваться каждый день, скоро Бадминтон [30]. Ты не представляешь, как много значит для отца это состязание.

– Ты много стараешься.

– Много – означает то же, что и недостаточно. Четыре буквы, которым ты должен соответствовать, и если не способен понять истинный смысл каждой, то лучше не садиться в седло.

– Четыре буквы?

– ПДТЭ. Послушание. Дисциплина. Точность. Элегантность. В таких выступлениях лошадь и наездник – единое целое, ошибка одного ведет к провалу обоих. Представь себе лошадь, у которой на спине вырос всадник. Вот так это должно выглядеть. Если ты смотришься как наездник, ты уже провалился. Если кто-то заметит, как командуешь лошадью, – провалился. Если лошадь возьмет над тобой верх, можешь забыть о победе. Твои мышцы – ее мышцы. Ее сердце бьется в твоей груди, твоя кровь течет в ее венах. Ты когда-нибудь чувствовала чужое сердце в своей груди?

Я промолчала. Она сочла это за согласие.

– Тогда ты знаешь, как это мучительно и в то же время прекрасно. Растворение в другом похоже на обретение нового тела взамен старого, это своего рода перерождение. Выступление на скачках – возможность умереть на несколько минут и возродиться в чужом теле. – Она помедлила и добавила: – Ну либо просто умереть.

– Хочется верить, что нет.

– Сегодня будем закреплять пиаффе, – переключившись, крикнула мне Соня и, вставив ногу в стремя, вспорхнула в седло, словно не имела никакого веса. – Старайся не подходить слишком близко.

Я кивнула и отошла на несколько шагов, только для того, чтобы в полной мере осознать, как удивительно гармонично и легко Соня смотрелась в седле и какой скрытой силой она обладала. Сама я ездила верхом всего пару раз за всю жизнь, предпочитая железного коня настоящему – за уверенность посадки и надежность. Лошади в моих глазах были совершенно непредсказуемы, но, глядя на Соню, я понимала, что уверенная рука, сноровка и годы тренировок способны свести любые риски к минимуму. Соня пустила лошадь легкой рысью, чтобы у той разогрелись мышцы, а я провожала взглядом слившиеся в одну фигуры, двигавшиеся по кругу. Влажные брызги песка летели прочь из-под копыт при каждом касании, и казалось, Соня слилась с лошадью, а на смену привычной жеманности и кокетливости вдруг пришла удивительная собранность. Она читалась в повороте головы, гордой осанке, в перчатке, обтягивающей ее тонкую кисть и державшей длинный хлыст.

– Что такое пиаффе? – крикнула я, шагая то вперед, то назад и отходя на безопасное расстояние всякий раз при приближении лошади, наблюдая, как слаженно двигается пара наездницы и животного.

– Увидишь, – крикнула на ходу Соня, прорысив мимо. Ее бедра, обтянутые бриджами, уходили в высокие сапоги, выпачканные песком. Глухие удары копыт становились все динамичнее, голова Эсме вытянулась вперед, и я заметила, что ей приходилось прилагать теперь больше усилий, чтобы вписываться в отведенный круг.

Эсмеральда уже основательно разогрелась и была в полном подчинении Сони, это не вызывало сомнений, и я могла только гадать о количестве дней, затраченных на достижение такой гармонии, этого восхитительного слияния. Со стороны казалось, что Эсме двигается по собственной воле и ничто не толкает ее к действиям, но при более пристальном взгляде становилось ясно, что Соня, словно искусный чревовещатель, отдает едва слышные команды и почти незаметными движениями ног заставляет лошадь скакать в заведенном ритме.

Вдруг Эсме застыла, словно оцепенев. Коротко отфыркиваясь, она опустила голову, при этом ее шея округлилась, выражая покорность, все мышцы животного пришли в напряжение, шерсть засверкала перламутром. Соня крепко держала повод, сохраняя натянутое положение. Я решила, что сейчас она пустит Эсме в галоп, но случилось ровно противоположное: оставаясь на месте, Эсмеральда принялась поочередно подбрасывать копыта, слегка подгибая их в воздухе, отчего возникало ощущение, что она делает паузу перед следующим движением, обдумывает его, только чтобы снова с силой ударить в песок. А потом лошадь принялась двигаться ритмичными и в то же время мягкими движениями, похожими на подпрыгивание, с невероятной для животного грацией. Соня внимательно следила за каждым шагом через огромное зеркало, которое отражало не только лошадь, арену, но и деревья, небо и стаю птиц, пролетающих в вышине.

Это был невероятный танец, исполняемый с достоинством и безупречной грацией, вызывающий волнение и восторг, но в то же время было что-то жалкое в этом зрелище, в том, как свободное животное проявляло несвойственную ему кротость, демонстрировало подчинение человеку и покорность.

– Фрейя разочаровала вас, не так ли? – крикнула я, и от неожиданности Соня дернулась и на секунду потеряла контроль над Эсме. Та, до этого безупречно исполняя команды, моментально почувствовала перемену в поведении хозяйки и, сбившись с ритма, растерянно остановилась, очевидно решив, что допустила ошибку, и теперь не знала, с какой ноги начать.

– О чем ты говоришь? – выкрикнула Соня, возвращая Эсме в утерянную позицию.