Словно ничего не случилось [litres]

И тут она слышит крик. Из дома выбежали мужчина и девочка, они раздеты, на них нет защитных плащей, они бегут к ней, оступаясь, поскальзываясь, мужчина оборачивается и подталкивает дочь обратно в дом, но та сопротивляется, и мужчина бросает эти попытки. Время ускоряется, и вот они уже по ту сторону, и между ними и женщиной – громадная расщелина. Мужчина кричит, слова заглушает грохот стихии, он тянет руки в бесполезной попытке дотянуться до жены, между ними слишком большое расстояние, и он не решается прыгать, боясь провалиться в разлом, в смертельную пучину. Он пытается разглядеть, что происходит внизу, но темнота слишком плотная, и он видит лишь то, что освещает пара подвесных фонарей. Этого света недостаточно, к тому же он мигает, когда порывами ветра фонари вертит то в одну, то в другую сторону. А тем временем уступ теряет значительные куски породы, которые, размягчившись, с легкостью расслаиваются и вертикально сползают вниз. Отломанный кусок земляного торта, опадающий под собственным весом. Вода пенится, отмывая все новые и новые куски, и, подъев основание, готова проглотить и то, что ползет сверху, – сначала остатки каменного ограждения, потом куски почвы с почерневшим дерном, складной садовый стульчик. Один за другим пропадают в темноте привычные предметы, еще немного, и невидимая рука как покрывало потянет на себя брезент, таща за ним нежные нарциссы, безжалостно сминая их в хаотичный ком из грязи, стеблей и лепестков.

Женщина истошно кричит и хватается за край брезента, но не выдерживает противостояния и отпускает руку. Она видит, как сверкающая молния освещает пустоту там, где еще вчера цвели прекрасные цветы, и в беспомощности оглядывается. Кажется, только теперь она окончательно понимает, что земля вокруг нее критически уменьшилась, пространство сократилось, теперь плато стало еще ниже, как подтаявшее мороженое, оно неравномерно оседает, готовое вот-вот повалиться набок. Мужчина бежит вдоль крыльца, хватает инструмент, прислоненный к стене. Это грабли, такие длинные, когда работаешь с ними в саду, но теперь недопустимо короткие, бесполезные. Он с досадой отбрасывает их прочь и в ужасе и бессилии хватается за голову измазанными в грязи руками. Девочка застыла на краю пропасти, глаза ее полны ужаса, рот открыт в немом крике. Но ее мать слышит этот крик, и он проникает ей в самое сердце, заставляя на секунду остановиться и сделать последнее усилие, чтобы удержаться – или хотя бы поверить, что ей удастся спастись.

Женщина оглядывается, находит середину своего оплота и становится на четвереньки, чтобы не упасть, не соскользнуть вслед за громадными, один за другим откалывающимися кусками. Желтый плащ ярким пятном пылает среди всеобщего мрака, хаоса и водных потоков. Она держится изо всех сил за остатки земли, которая всегда была к ней так ласкова, хранила тепло даже в самые холодные месяцы, а теперь пытается столкнуть ее, освободиться, причинить вред. Руки женщины скользят, когда она вгрызается пальцами в почву, качаясь, словно на лодке, попавшей в шторм. Она снова слышит крики. Находит силы махнуть дочери, чтобы та отошла подальше, чтобы не упала, чтобы забрала отца и спряталась в доме. Чтобы не увидела.

Мужчина слушается и делает шаг назад, дочка же вырывает свою руку из его и в отчаянии готова прыгнуть. Она верит, что ей под силу преодолеть это невероятное расстояние, как любой ребенок, она верит в свое всемогущество. «Назад, назад!» Женщина кричит, а вокруг лишь грохот, с обрыва катятся комья глины, камней, земля взбунтовалась, теперь она жива, свободна, она обезумела.

На мгновение все застывает, во всем – очевидность неотвратимости, ничего уже нельзя изменить. Земля под ногами вздыхает в подтверждение, приподнявшись и качнувшись, лопается изнутри и распадается. Бурлящий поток подхватывает фрагменты и, провернув, сталкивает между собой с такой силой, что они превращаются в месиво. Желтое пятно мелькает в этом пенистом черном водовороте, но это уже не похоже на человека, скорее на пластиковый пакет, брошенный в бурлящую реку, или на сердцевину нарцисса, втоптанного в грязь. Всего пару секунд оно еще виднеется, но тоже гаснет, безжалостно поглощенное тьмой.

И когда наступило утро, оно принесло с собой много горя. А еще техники и людей, пришедших на подмогу. И все эти люди, бродя по берегу, оглядывали покосившийся дом, и берег, и рыхлый обрыв, и комья грязи, и дыру вместо двора. Эти люди нашли тело. И желтый плащ. И даже складной стульчик. А спустя час, на месте, где когда-то возвышалось плато с нарциссами, а теперь зияла отгрызенная от скалы пустота, они нашли кости. Большие и белые. Частой решеткой громадных ребер они торчали из песка, словно каменные пальцы, указывающие на что-то, никем доселе на этой земле не виданное. Так люди нашли великана.

Глава 21

Это Джош. Последовал за мной в темноту.