Словно ничего не случилось [litres]

Женщина раздумывает, смотрит на небо, на стену дождя, разделяющую безопасное пространство кухни и палисадник, словно под обстрелом из косых и прямых струй дождя. Она медлит и решает было вернуться в гостиную, где ее ждут. Но, выкрикнув что-то успокаивающее, все же идет в коридор, где на вешалке висят водостойкие накидки – не пластиковая туристическая бутафория, а настоящие, из цельной резины, тяжелые, пахнущие автомобильными шинами плащи. Человеческие палатки. Для тех, кто знает толк в дожде.

Она снимает один, насыщенного желтого цвета, и, набросив капюшон, ступает на крыльцо. Пригибаясь, прячась от хлестких ударов стихии, женщина торопится к палисаднику, семенит в высоких резиновых сапогах, чтобы не упасть на скользких от мха и воды досках. Держится за стену, козырек над головой едва защищает ее. Она продолжает двигаться и огибает угол. Теперь ей нужно спуститься по неровным ступеням природного происхождения – кусок породы из-за подмытого основания когда-то давно осел на пару метров, да там и остался.

Женщина спускается и, пройдя вперед, участливо склоняется к палисаднику. Теперь она видит масштаб повреждений: кольцо в брезенте выломано, рваная дыра осталась на том месте, где раньше было ровное отверстие – ветер вырвал его с корнем. Страшно подумать, что он сделал бы, добравшись до нарциссов. Она не стала проверять и заглядывать под опоры, понадеялась, что сможет прикрепить кусок брезента своими силами. Справа от нее лежит груда камней, оставшихся от ограды. Несколько десятков она использовала, а эти не пригодились.

Она выбирает самый тяжелый и, присев на корточки, чтобы не повредить спину, приподнимает и тащит его в сторону палисадника. Она едва успевает придержать ногой брезент и привалить его камнем, как вдруг вскрикивает, услышав грохот. Она видит, как ограда за палисадником, та, что собрана из камней, которые они с мужем искали по всей долине, сначала качнулась, а потом стала оседать прямо на глазах. И вдруг исчезла. Не куда-то, а вниз, в пучину, в обрыв высотой в несколько футов. В пустоту, которой даже отсюда не видно. Женщина снова вскрикивает, слыша нарастающий гул и удары воды, она понимает, что этот шум непривычен – вода всегда была рядом, но теперь волны ударяют так близко, что их вершины взмывают в воздух прямо за палисадником. Женщина настолько поражена этим зрелищем, что на мгновение замирает, стараясь разглядеть воду, присутствие которой так очевидно. Земля дрожит у нее под ногами, и женщина пошатнулась, пытаясь ухватиться за воздух. Опоры нет, она беспомощно уперлась ногами в нестабильную землю, пытаясь поймать равновесие, найти оплот безопасности.

Что-то трещит позади, со стороны дома, словно дерево ломается пополам. Но у них на участке нет деревьев. Она оборачивается, но не может найти источник шума – дождь заливает ей глаза. Она делает неуверенный шаг к ступеням, еще один, собираясь встать на лестницу, убежать, пока еще не слишком поздно, и только теперь понимает, что между ней и плато, где стоит основная часть дома, пролегла трещина шириной в полметра. Не беда, она перепрыгнет ее. Только соберется с духом, нацелится… И когда она только собирается сделать прыжок, слегка присев, рассчитывая силы, земля под ней снова качается, и трещина разверзается, превращаясь в оскаленную пасть. И из основания этой пасти, из бурлящего внизу водоворота, вверх, как гейзеры, брызжут струи морской воды. «Боже», – шепчет женщина в страхе: почему море у нее под ногами? Когда оно успело так близко подойти к дому?

Везде вода. Теперь женщина в ловушке, она все еще пытается найти способ перебраться к дому, на безопасную часть земли, в бессильной попытке мечется вдоль разлома, но прыгать уже поздно – теперь качающийся уступ и дом сами по себе. Теперь она узница этого клочка суши, держащегося на чем-то невидимом, наверное, на каменных приступах на берегу, тех, что насыпали службы, – уродливой формы бетонных глыбах, похожих на угольный керн. Они должны были удерживать воду на безопасном расстоянии, не позволять морю приблизиться к дому. Они не помогли.