Словно птица

Я иду к папиному отделению и всю дорогу думаю о том, что предложил Гарри: может ли это сработать? Если я заставлю свою летательную модель двигаться, как настоящие крылья, будет ли лебедь повторять за мной эти движения? Смогу ли я научить ее взлетать? Это звучит совсем безумно, может, даже и пробовать не стоит. Но Гарри сказал, что пойдет со мной и посмотрит на лебедя. Ведь это именно то, чего я хотела. Так почему же я не согласилась? Размышляя, я обхожу мужчину, который моет пол. Может быть, сейчас я боюсь за Гарри, опасаюсь, что с ним может что-нибудь случиться, а я буду виновата?

Я жду маму возле папиного отделения. Она улыбается, увидев, какой сверток я сжимаю в руках.

— Вы закончили?

Я киваю:

— Привезла показать их папе.

Когда мы проходим мимо стойки администрации, пухленькая шотландская медсестра, которая сегодня опять дежурит, сурово кладет мне руку на плечо.

— Ты хочешь пронести это в отделение? — Она осуждающе смотрит на мою летательную модель.

— Это крылья от чучела лебедя, — объясняю я. — Я принесла их папе.

Она удивленно приподнимает брови, смотрит на маму, потом говорит:

— Только один раз. И их нельзя здесь оставлять.

Она отворачивается от нас, качая головой.

Папа сидит на кровати, ждет нас.

— Что там за суета? — спрашивает он.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что медсестра не наблюдает за нами, и кладу крылья папе на кровать. Его глаза расширяются от удивления и начинают блестеть. Он медленно проводит по ним руками, переворачивает, расправляет, чтобы посмотреть, как они сшиты.

— Потрясающе, — говорит он и улыбается, узнав свою альпинистскую страховку. — Тебе дедушка помогал?

Я киваю.

— Хочу, чтобы ты увидел их в действии. Они и правда работают, если надеть их на человека.

— Прямо как крылья настоящего лебедя? — От удивления папа снова качает головой, точно так же, как дедушка.

Мне очень хочется рассказать ему, что дедушка пришел сегодня утром со мной в больницу и почти согласился его навестить. Но не хочется, чтобы папа расстраивался: ведь дедушка не захотел оставаться. Так что я просто помогаю папе расправить одно из крыльев, и оно накрывает койку почти полностью. Он трогает первичные маховые перья, самые длинные, на конце крыла.

— Каково это — чувствовать, что у тебя за спиной крылья, а? — бормочет он. — Летать там, наверху, с лебедями!

Он смотрит на бледное небо, и его глаза блестят. Я вспоминаю, как мне снилось, что папа высоко в небе, улетает от меня, а вокруг него красиво поют лебеди. Вспоминаю, как у нас над головами кружили лебеди, когда папа упал там, в поле. От этого в горле у меня появляется комок.

Он тянется к моей руке.

— Не волнуйся, — говорит он. — Скоро я проснусь с сердцем свиньи в груди, зато с улыбкой на лице. Все будет хорошо.

Я пытаюсь улыбнуться ему в ответ, желая поверить в то, что он говорит. Но это сложно, когда у папы из руки торчат какие-то трубки, а у меня за спиной медсестра говорит маме, что кровяное давление немного поднялось.

Я наклоняюсь к нему, кладу голову ему на грудь. Вот оно: как сильно бьется!

— Увидимся завтра, — шепчу я, — после операции.

Он крепко обнимает меня за плечи.

— Буду ждать.

Глава 46

Не хочу ехать домой. Завтра первым делом папу поместят в специальную палату, чтобы готовить к операции, и неизвестно, когда после этого мне разрешат его навестить. Пока мы едем с мамой в машине, я погружаю пальцы в перья у себя на коленях и смотрю на небо в поиске птиц. Проезжая улицу Саскии, замечаю, что табличку «Продается» уже убрали, и в этот момент меня колет чувство вины: я пропустила уже кучу ее звонков и сама не позвонила ей ни разу.

Пока мы стоим на светофоре у паба, мама спрашивает меня про дедушку. Я рассказываю ей о том, что произошло в больнице; она вздыхает. Мы сворачиваем на подъездную дорожку к нашему дому; мама наклоняется ко мне и поправляет прядь волос, выбившуюся у меня из-за уха.

— Ты же знаешь, почему он такой, правда? — спрашивает она. — С тех пор как умерла бабушка, у него остался страх перед больницами. Он думает, что там людям делают только хуже.

Мне вдруг становится очень холодно: я представляю, как папа лежит там, в отделении, совсем один и ждет операцию.

— Но с папой ведь все будет хорошо, да? — спрашиваю я в ответ.

Мама смотрит на меня и глушит мотор.

— С папой не случится того, что случилось с бабушкой.

Мама ждет в машине; я иду в комнату Джека — он сидит за столом и просто смотрит на футбольный плакат у себя перед глазами.

— Теперь мама повезет тебя, — говорю я ему.

Он встает из-за стола, задержавшись взглядом на моей летательной модели.

— Уверен, папе очень понравилось, — тихо говорит он.

Брат проходит мимо меня и с шумом сбегает по лестнице, а я стою, замерев от удивления: неужели он для разнообразия сказал мне что-то приятное?!

Глава 47

Некоторое время спустя мы втроем сидим в гостиной перед телевизором. Но никто из нас не смотрит на экран. Мама постоянно достает мобильник из сумочки и проверяет, не появились ли новые сообщения, а Джек пытается удержать на колене футбольный мяч.