Словно в раю

– Онория? – тихо окликнул её Маркус. Он выглядел встревоженным. Но не тревогой «ах, как бы мне вскружить ей голову». Нет, это определённо ближе к «Боже милостивый, да она нездорова».

Маркус совсем не похож на влюблённого мужчину. Он выглядит как человек, который озабочен тем, что стоит рядом с человеком, страдающим от несварения.

После танца с ним Онория чувствовала себя переродившейся. Она, которая не могла запомнить ни одной мелодии и не умела отстукивать ритм ногой, стала волшебной феей в его объятиях. Этот вальс она провела словно в раю, и её убивало то, что он не почувствовал этого.

Она едва стояла на ногах, а Маркус…

Выглядел как Маркус.

Тот самый прежний Маркус, для которого она была обузой и тяжким бременем. Не самым неприятным бременем, но тем не менее. Онория знает, почему он не может дождаться возвращения Дэниела в Англию. Приезд её брата означает, что Маркус сможет покинуть Лондон и возвратиться в поместье, где он чувствует себя счастливым. Это означает, что он станет свободным.

Маркус снова произнёс её имя, и Онории удалось отвлечься от своих мыслей.

– Маркус, – резко произнесла она. – Ты почему здесь?

Какое-то время он смотрел на неё так, словно ей удалось отрастить вторую голову.

– Меня пригласили, – ответил он с некоторым возмущением.

– Нет, – у Онории заболело сердце, ей хотелось потереть глаза, а больше всего хотелось разрыдаться. – Не почему ты на балу, а почему ты в Лондоне?

Маркус подозрительно прищурился:

– А почему ты спрашиваешь?

-Потому что ты ненавидишь Лондон.

Он поправил шейный платок:

– Не то чтобы ненавижу…

– Ты ненавидишь Сезоны, – перебила Онория. – Ты сам мне так говорил.

Он начал говорить, но остановился на полуслове. Тут Онория вспомнила, что он не умеет лгать. И никогда не умел. Однажды, в детстве, они с Дэниелом уронили люстру с потолка. До сегодняшнего дня Онория так и не поняла, как им это удалось. Когда леди Уинстед потребовала сознаться в содеянном, Дэниел самым очаровательным образом лгал ей в лицо, так что Онория видела, что мать не в состоянии определить, где правда, а где ложь.

А вот Маркус весь покраснел и стал дёргать воротник, словно у него чешется шея.

Именно так, как он делает прямо сейчас.

– У меня здесь есть… обязательства, – неловко проговорил он.

Обязательства

.

– Понимаю, – выговорила Онория, почти подавившись этим словом.

– Онория, с тобой всё хорошо?

– Прекрасно! – огрызнулась она, ненавидя себя за недостаточную сдержанность. В конце концов, он не виноват, что Дэниел взвалил на него… ну, её. А ещё Маркус не виноват в том, что согласился на «опекунство». Любой джентльмен поступил бы точно так же.

Маркус стоял неподвижно, но его взгляд метался по сторонам, словно он искал объяснения её странному поведению.

– Ты злишься… – проговорил он тоном успокаивающим и даже немного снисходительным.

– Я не злюсь, – отрезала она.

Большинство людей стали бы возражать, говоря, что у неё сердитый голос, но Маркус всего лишь посмотрел на неё в этой своей раздражающе спокойной манере.

– Я не злюсь, – снова пробормотала Онория, поскольку молчание затянулось.

– Ну, конечно нет.

Онория вздернула голову. Это было сказано покровительственно, свысока. Всё остальное ей могло почудиться, но не это.

Маркус молчал. Он ничего не скажет. Он не станет устраивать сцену.

– Я что-то себя плохо чувствую, – выпалила Онория. Вот это было правдой. Голова разболелась, она перегрелась, и её шатало. Девушке хотелось только добраться до дома, свернуться калачиком и укрыться с головой одеялом.

– Я провожу тебя на воздух, – церемонно предложил Маркус и положил руку ей на спину, чтобы подвести к французским дверям, ведущим в сад.

– Нет, – ответила она, и это слово вырвалось слишком громко и резко. – Я имею в виду, спасибо, но нет. Мне лучше поехать домой.

Он кивнул:

– Я найду твою маму.

– Я сама.

– Но я с радостью…

– Я сама справлюсь, – взорвалась Онория. Господи, она ненавидит звук собственного голоса. Она понимала, что ей лучше молчать. Кажется, она всё время говорит не то. И, кажется, она не может остановиться.

– Ты не отвечаешь за меня, – брякнула она.

– О чём ты говоришь?

Онория была не в состоянии отвечать на этот вопрос, вместо этого она выговорила:

– Я хочу домой.

Маркус долго смотрел на неё, потом отвесил чопорный поклон.

– Как пожелаешь, – вымолвил он, и ушёл.

А Онория уехала домой. Как она пожелала. Она получила в точности то, о чём попросила.

И это было ужасно.

Глава 19

Музыкальный вечер.

За шесть часов до выступления.

– Где Сара?

Онория оторвалась от нот. Она как раз делала заметки на полях. Особого смысла в них не было, но это занятие дарило ей иллюзию, словно она хоть что-то смыслит в том, что делает, поэтому девушка старалась написать что-нибудь на каждой странице.

Айрис стояла посреди музыкальной комнаты.

– Где же Сара? – снова спросила она.

– Не знаю, – ответила Онория. Она огляделась по сторонам. – А где Дейзи?

Айрис нетерпеливо махнула в направлении двери:

– Она не появлялась с тех пор, как мы приехали сюда. О ней не беспокойся. Она ни за что не пропустит репетицию.