Слово из шести букв

Мужчина убрал ногу с педали, с помощью которой работала пила, и сдвинул защитные очки вместе с густой темной челкой на лоб, а затем поднес кусок дерева ближе, чтобы внимательно рассмотреть его.

– Это карниз или деревянная панель? – спросила Иззи, стоя у входа.

Отец, услышав ее голос, вздрогнул, ведь при таком сильном шуме ее шаги были не слышны.

– Подзоры, – ответил он, проведя рукой по гладкой поверхности. – Точнее, это будут подзоры, когда я закончу обточку.

– Они для реставрации «Леди в розовом»?

Владельцы этого дома, одной из жемчужин викторианского стиля в Юрике, переделали его в первоклассную гостиницу и уже давно обещали нанять отца Иззи для восстановления сгнившей наружной отделки. Это был бы очень солидный заказ с точки зрения как престижа, так и гонорара. Но вот уже прошел год бесконечных обещаний и «завтраков», а контракт с отцом так и не подписали.

Мужчина отрицательно покачал головой:

– Нет, это для Диккерсонов.

– О, извини.

Он повернулся к дочери, и на его загорелом лице появилась добродушная улыбка.

– За что ты извиняешься? Диккерсоны хорошие клиенты, а дом в стиле стик – очень редкая птичка. Я счастлив, что они доверили его мне.

Птичка-то, может, и редкая, да только хозяева едва ли оплачивали счета вовремя.

– Что такое, доченька? – спросил отец, бросая доску, которой вскоре суждено было вернуться на рабочее место. – Переживаешь из-за того парнишки из Италии?

– Немного. – Это еще слабо сказано.

Мужчина хмыкнул:

– Прямо сейчас ты похожа на священника на похоронах.

– А чьи похороны?

– А ты молодец, – засмеялся отец. – Что ж, будем считать, что мама радуется за нас всех. Я не видел ее такой счастливой с самого переезда в Калифорнию.

Иззи ужаснулась: отец не имел ни малейшего понятия о том, что происходит с мамой. Он много работал как в мастерской, так и на объектах, где мог задерживаться до поздней ночи. В последние несколько месяцев он и вовсе почти не появлялся дома.

Иззи не удивляло то, что после переезда из Новой Англии в сонную маленькую Юрику мама практически ничему не радовалась. Ей было всего двадцать два, она только окончила университет и была с младенцем на руках. Ей пришлось забыть о своих мечтах. Вместо того чтобы переходить через реку Арно по мосту Понте-Веккьо и гулять по садам Боболи, ей приходилось кормить младенца в гостевой комнате новых родственников, из окна которой был виден туман, туман и снова туман. Да, она выросла в небольшом прибрежном городке с его кораблями, рыбалками и морским воздухом, но даже загадочный Коннектикут был далек от Флоренции. Тот факт, что Элизабет Белл смогла прожить здесь целых двадцать четыре года, был просто невероятным.

– Кстати о маме. У меня сюрприз.

Его темно-синие глаза сверкнули, когда он поманил дочь ближе. На углу рабочего стола лежал брезент, который прикрывал какой-то предмет. Даже по форме и размеру Иззи поняла, что там находится.

– Еще одни часы? – Она не смогла сдержать разочарования и была уверена, что мама тоже едва ли сможет скрыть свои эмоции.

Отец моментально сник:

– Как ты догадалась?

– Потому что ты всегда даришь одно и то же!

Мужчина нахохлился и выпятил грудь, будто собираясь отстаивать свои честь и достоинство.

– И что в этом такого?

Блин.

– Уверена, часы очень милые. Но…

– Но это не просто часы, Иззи. – Широко улыбнувшись, он театрально стянул ткань со стола, показывая дочери настольные часы примерно в один фут в высоту, с ключом, вставленным сбоку. Корпус выглядел так, будто его использовали в качестве когтеточки, стрелки замерли на отметках два и десять.

– Смотри! Великолепнейшие подлинные часы из библиотеки Брайтона, тысяча восемьсот шестидесятого года выпуска. Корпус из красного дерева с облицовкой пламенного оттенка. Оригинальные ножки и скошенные стекла на передней и задней панелях. Они почти в идеальном состоянии. Им просто нужны заботливые руки.

Он замолчал, светясь от радости, будто смотрел на свое последнее детище.

– Их невероятно сложно найти и заполучить.

– Их хоть продать реально будет?

Отец возмутился:

– Я ни за что не продам их! Это для твоей мамы на день рождения!

Иззи вспомнила их гостиную с кучей часов. С каждым тиканьем мама все больше впадала в отчаяние. И скоро этого звука станет еще больше… Иззи представила лицо матери, открывающей подарок. Как она натянуто улыбается, ведь уже привыкла изображать счастье. Единственное, что выдаст ее недовольство, – раздувающиеся ноздри. Как воспримет мама такой подарок на сей раз: как акт заботы и истинной любви или как очередное доказательство невнимательности своего мужа? Девушка уже знала ответ.

– Пап, – произнесла она, осторожно закрывая за собой гаражную дверь. – А тебе не кажется, что было бы здорово подарить маме на ее праздник что-то кроме часов?

Мужчина откинул голову назад, от недоумения нахмурив брови.

– Что, например?

Иззи пожала плечами. «Что-то, что ей понравится, например», – подумала она про себя.

– Может, какое-нибудь украшение? Что-то, что позволит ей почувствовать себя особенной.

Отец повертел часы в руках и открыл их заднюю стенку, демонстрируя дочери внутренний механизм.