Слово о полку Игореве

И когда Д. С. Лихачев пишет, что о плаче Дмитрия Донского нам «ничего не известно» и что он поэтому восходит к Слову о полку Игореве, он ошибается еще раз. Плач в Пространной редакции Задонщины мог быть навеян текстом Сказания о Мамаевом побоище: «Князь же великий… въсплакася горько и рече».[Повести. С. 66–67] Но вообще же это — средневековый штамп. «С плачем великим и сердечными слезами» произносит свое обращение к Христу и патриарх Анастасий у Пересветова.[Сочинения И. Пересветова / Подготовил текст А. А. Зимин. М.; Л., 1956. С. 148.] Слезы же «от очию яко поток течаше» и у князя Ингваря в Повести о разорении Рязани, когда он произносил свою речь («О милая моя братья»).[Воинские повести. С. 16. Ср.: Fennell. Р. 131.] Так что этот эпизод не может свидетельствовать о знакомстве автора Задонщины с летописью. Наблюдение же Д. С. Лихачева о том, что «во всех русских летописях до XV в. нет второго места, где бы говорилось, что князь произносит речь со слезами»,[Лихачев. 1) Изучение «Слова о полку Игореве». С. 68; 2) Когда было написано «Слово»? С. 143. Позднее Д. С. Лихачев признал ошибочность этого утверждения (Лихачев. «Слово» и культура. С. 306).] неверно (см. Повесть временных лет под 1015 г.).

Второе совпадение трех памятников Д. С. Лихачев вслед за Р. О. Якобсоном усматривает в споре ханов Кзы и Кончака и диалоге Мамая с фрягами из Задонщины. Но если действительно беседы ханов в Слове и Ипатьевской летописи перекликаются между собой, то сходство их с речами фрягов, обращенными к Мамаю, мнимое: в последнем случае даже диалога никакого нет (Мамай фрягам вовсе не отвечает).[Ср.: Fennell. Р. 131–132. {Д. С. Лихачев говорит лишь о близости диалога «речам фрягов Мамаю»: Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 68.}] А то, что в памятниках «речь идет о набеге на Русскую землю»,[Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 68.] говорит лишь об интересе к теме борьбы русских с «погаными» — и только. И все же какие-то отголоски Ипатьевской летописи в Пространной редакции Задонщины можно обнаружить. Речь идет об упоминании реки Каялы. Д. С. Лихачев считает, что если допустить наличие связи в Слове между битвой при Каяле и сражением на Калке, то придется предположить, что такая связь была еще в Задонщине, а двукратное обращение к столь разнохарактерным событиям маловероятно. Но ведь в предисловии к Задонщине начало всех бед прямо связывается с битвой при Каяле. Поэтому автор Слова мог просто идти вслед за своим источником.[Вероятно, здесь имеется в виду следующее рассуждение Д. С. Лихачева: «Значит, если Каяла есть только в „Слове“, в „Задонщине“ и в рассказе Ипатьевской летописи о походе Игоря Святославича и „Слово“ считать памятнком XVIII в., тогда очевидно, что рассказ Ипатьевской летописи как-то повлиял на „Задонщину“ прежде, чем эта последняя снова повлияла на рассказ о том же походе Игоря Святославича в „Слове о полку Игореве“. Ясно, что такое совпадение невозможно». Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 67 и 68.]

В одной из работ Д. С. Лихачев привел еще три случая сходства трех памятников. Так, в Слове говорится, что Игорь «плъки заворочаетъ», в Ипатьевской он «поиде к полку их, хотя возвротити». В Задонщине «князь полки… поворотил». В Слове говорится о «туге и тоске», в Ипатьевской — о «скорби и туге», в Задонщине — о «бедах и туге». Сходство несомненное, но речь идет в обоих случаях об отдельных словах — «поворотил» и «туга». А оба эти слова настолько часто встречаются в древнерусской литературе, что сами по себе не могут служить доказательством текстуальной близости памятников.[К тому же «туга» в Слове («Киевъ тугою, а Черниговъ напастьми») и Ипатьевской летописи («туга… по всей волости Черниговьской») связана с Черниговом, что сближает именно эти два памятника (Fennell. Р. 129–130).]

В последнем из приведенных Д. С. Лихачевым случаев может быть установлена близость Задонщины и Слова («Рускые сынове поля… огородиша», «Русичи великая поля… прегородиша»). Но в Ипатьевской летописи говорится о том, что русские войска «яко стенами силнами огорожени бяху полкы половецьскими».[ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. Стб. 644. См.: Лихачев. «Текстологический треугольник». С. 305.] «Образ перегороженных полей, — пишет Д. С. Лихачев, — редкий. Больше он нигде не встречается».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 143.] Это верно, но относится только к Слову и Задонщине: в Ипатьевской летописи этого образа нет, есть только сходное слово «огорожены»,[См. также: Fennell. Р. 131; Лихачев. «Текстологический треугольник». С. 304–305.] которое опять-таки само по себе ни о чем не говорит. В предшествующей главе мы показали, что в Пространной Задонщине есть отголоски Ипатьевской летописи, но все они отсутствуют в Краткой и, за исключением Каялы, не имеют параллелей в Слове.