Слово о полку Игореве

Взаимосвязь Слова о полку Игореве, Задонщины и Ипатьевской летописи Д. С. Лихачев называет «текстологическим треугольником». Именно этот «текстологический треугольник» ясно «доказывает, что не „Слово“ явилось из „Задонщины“, а „Задонщина“ из „Слова“».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 142.] Но этот треугольник может быть построен именно в том случае, если одной из вершин его мы будем считать Ипатьевскую летопись. Его одна сторона должна спускаться к Задонщине, другая — к Слову, а третья идти от Задонщины к Слову. Однако Д. С. Лихачев полагает, что непосредственного влияния рассказа Ипатьевской летописи на Задонщину «не могло быть», а на последний памятник оказало воздействие Слово о полку Игореве. Сходство же Слова с Ипатьевской летописью, по его мнению, «объясняется очень просто: оба произведения имели своим сюжетом один и тот же поход Игоря Святославича».[Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 69.] Но, как мы видели, доводы Д. С. Лихачева для такого вывода явно недостаточны. В последней работе он уточняет: «Оба произведения следовали одному и тому же устному рассказу о его (Игоря.—А. 3.) походе».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 144.] Этот вывод Д. С. Лихачев не доказывает, а декларирует, вступая в противоречие с проблемой «треугольника». Ведь речь идет, по словам Д. С. Лихачева, о «сходстве» или «совпадении» отдельных выражений между тремя памятниками «в шести бесспорных случаях», что могло быть лишь при текстологической близости всех памятников. Как же это могло произойти, если Слово и летопись не находились между собой в текстологической зависимости? С другой стороны, он же сам обратил внимание на разительное «сходство выражений „утер слез“ и „утер слезы“»,[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 143.] т. е. Ипатьевской летописи и Задонщины (в Слове отдаленнее — «слезами смешено»). Для его объяснения Д. С. Лихачеву придется допустить, что авторы Слова и летописи слышали устный рассказ о том, как плакал князь Святослав, узнавший горестную весть о поражении при Каяле. «Разительное» же сходство выражений — увы — оказалось не между Словом и Задонщиной, а между Задонщиной и летописью, которые, по Д. С. Лихачеву, в текстологической близости не находились. Значит, совпадение выражения «утер слезы» летописи и Задонщины, по Д. С. Лихачеву, придется объяснить всемогущим случаем.[Приводя нашу фразу о трафаретном характере слов «утер слезы», А. Г. Кузьмин находит противоречие между этим утверждением и признанием «разительного сходства» выражений Задонщины и летописи (Кузьмин. Ипатьевская летопись. С. 67–68). Автор не обратил внимания, что в первом случае мною отмечена непоследовательность Д. С. Лихачева исходя из его тезиса о текстологической связи выражений «утер слезы» в летописи и Задонщине. На наш же взгляд, в данном случае мы имеем дело, скорее всего, с типичным литературным клише.] Но мы этому выше предложили иное объяснение, согласующееся и с традициями древнерусской литературы, и со взаимосвязью Задонщины со Сказанием.

В случае с предполагаемой (на самом деле мнимой) связью диалога Гзы и Кончака с речами фрягов к Мамаю Д. С. Лихачев также стоит перед неразрешимыми трудностями: как эта связь произошла, если она объясняется Д. С. Лихачевым только через Слово, а там ни о каком набеге иноплеменников на Русскую землю в разговоре половецких ханов нет? А вот как: «Возможно, что в нынешнем тексте „Слова о полку Игореве“ до нас дошел не весь диалог первоначального его текста и что вначале он убедительнее связывал все три произведения».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 143.] Но так можно доказать все что угодно. Словом, никакого «текстологического треугольника» у Д. С. Лихачева не получилось. Это делает необходимым тщательное сопоставление текста Ипатьевской летописи и Слова. Впрочем, Д. С. Лихачев допускает возможность использования автором Слова сведений Повести временных лет.[Лихачев. Исторический и политический кругозор. С. 9 и след.]

Не вдаваясь в какую-либо аргументацию своих положений, Б. А. Рыбаков источником Слова и рассказа Ипатьевской летописи под 1185 г. считает саму жизнь, рассказы очевидцев и т. п.[Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 158.] Примыкая к нему, А. Г. Кузьмин сходство отдельных выражений в обоих памятниках склонен видеть в «былинно-песенном штампе», ничем не доказывая эту свою мысль.[Кузьмин. Ипатьевская летопись С. 68–70.]