Читаем Слово о полку Игореве полностью

Слово о полку Игореве

Начну с того, что нельзя согласиться с общей постановкой вопроса Д. С. Лихачевым. Отнюдь не все параллели к Слову, приводившиеся исследователями, нужно зачислять в источники этого памятника. Их значительное число следует просто отвести. Выше мы это показали на примере Хроники Манассии и Слова о погибели Русской земли. Слово о Лазаревом воскресении и «История Иудейской войны» были источниками Задонщины, а не Слова о полку Игореве.[См. об этом главу I.] Нет никаких оснований считать источником Слова (усматривать текстологическую близость с ним) и Слов Кирилла Туровского, Слова Илариона, Хождения игумена Даниила. Нам нечего искать какую-то особо близкую параллель к всесветной славе, которую воспевали немцы и другие народы Святославу в Слове Илариона, житиях Александра Невского и тому подобных памятниках, ибо этот образ восходит к соответствующему тексту Задонщины (см. главу II, фрагмент № 16). Из того, что слово «стружие» встречается в Хождении игумена Даниила, не вытекает, что этот памятник должен быть причислен к одному из источников Слова о полку Игореве: этот термин имеется и у Иосифа Флавия, и в украинских колядках, т. е. мог попасть в Игореву песнь из живого языка. Словечки «поскепаны» и «бебрян» находим в «Истории» Иосифа Флавия, но «сюпать» (щепать) есть в украинском языке, «скепание» — в Ипатьевской летописи, а «поскепать» — в живом русском языке.[Даль. Толковый словарь. Т. 3. С. 333.] «Бебр» же, как мы уже писали, существует в живых наречиях. Для того чтобы употребить слово «болого», автору Игоревой песни, если даже он жил и много веков спустя описанных им событий, не надо было обращаться к Русской Правде, так же как не надо трансформировать «мыслию възлетети» Иоанна Экзарха в «мыслию прелетети» или разыскивать «наниче» в Златоструе XII в., тогда как то же слово есть в «Лексиконе» Ф. Поликарпова (1704 г.). П. Н. Берков считает, что в Слове и у Кирилла Туровского «находится та же самая фразеология»,[История русской критики. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 27–28.] и ссылается при этом только на слово «песнотворец», которое встречается в литературе XVII–XVIII вв. Пословица о «хитре и горазде» встречается в фольклоре, а не только в Молении Даниила Заточника.

Итоги изучения источников Слова о полку Игореве можно изобразить в виде следующей схемы.

Как мы видим, для фактической части своего рассказа и его лексики автор

Слова использовал две летописи, а для приемов художественного изображения — Задонщину. Это — непосредственные источники, близость к которым устанавливается текстуально и не в одном каком-либо месте, а на протяжении всего произведения.

Вместе с тем большая группа источников использована опосредованно, т. е., возможно, по памяти или как материал для отдельных ярких выражений и образов (Никоновская летопись, Девгениево деяние, Повесть об Акире, Илиада). Среди них особое место занимают памятники церковной письменности (библейские книги); их словарный и морфологический материал сравнительно широко привлекался автором Слова. Наконец, значительное влияние на автора оказал русский, украинский и белорусский фольклор. За исключением былины о Волхе Всеславиче и, быть может, о Соловье-разбойнике, трудно указать конкретные устно-поэтические произведения, использованные в Слове, но весь образный строй этого замечательного произведения по своей природе глубоко народен. Автор Слова сам принадлежал к живой фольклорной среде своего времени.

Состав источников, послуживших материалом для создания Слова, не столь велик, чтобы предполагать энциклопедическую осведомленность автора. Он вполне укладывается в представление о большом знатоке русских древностей, народной поэзии и церковной письменности. И вместе с тем изучение характера использования этих материалов показывает совершенно неповторимое творческое начало, заложенное в Слове о полку Игореве. Ярко выраженная авторская индивидуальность, историческая правдивость, глубокая идейность и высокое художественное мастерство делают это произведение значительным явлением русской литературы.