Слово о полку Игореве

И. П. Еремин справедливо писал, что для средневековой литературы характерна «устойчивость, известная обособленность жанров, а следовательно, и всех тех структурных элементов, из которых эти жанры складываются».[Еремин И. П. Слово о полку Игореве (К вопросу о его жанровой природе)//Учен. зап. ЛГУ. Сер. филол. наук. Л., 1944. Вып. 9. С. 8. См. также: Еремин И. /7. Жанровая природа «Слова о полку Игореве» // Еремин И. П. Литература Древней Руси. (Этюды и характеристики). М.; Л., 1966. С. 150.] Но в Слове обнаруживается смешение различных жанров древнерусской литературы. И. П. Еремин с достаточными основаниями видит в Слове произведение ораторского искусства.[Еремин И. П. 1) «Слово о полку Игореве» как памятник политического красноречия Киевской Руси//Слово. Сб.-1950. С. 93—129; 2) К вопросу о жанровой природе «Слова о полку Игореве»// ТОДРЛ. М.; Л., 1954. Т. 12. С. 28–34.] А. И. Никифоров был убежден, что Слово по своему жанру — былина. М. Н. Сперанский и другие исследователи находят в Слове черты воинской повести. По Д. С. Лихачеву, Слово — «книжное произведение, возникшее на основе устного. В „Слове“ органически слиты фольклорные элементы с книжными». Неясность жанровой природы Слова объясняется, по его мнению, тем, что XI–XIII в. были временем формирования жанров письменной литературы на Руси.[Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и процесс жанрообразования XI–XIII вв.//ТОДРЛ. Л„1972. Т. 27. С. 72, ср.: Лихачев Д. С. Жанр «Слова о полку Игореве»//Atti del Convegno inter-nazionale sul tema: «La Poesia eroica e la sua formazione». Roma, 1970. P. 315–332.] Однако к концу XII в. жанровая система древнерусской литературы была уже создана и речь могла идти только о ее развитии.

Если для произведения XII в. такое смешение жанров необъяснимо, то для книжной былины XVIII в., составленной лицом, обученным риторике, использующим материалы воинской повести (Задонщины), это будет вполне естественно.

К сожалению, в нашем распоряжении мало сочинений Иоиля, с которыми можно было бы сравнить стилистические особенности Слова. Но и дошедшие до нас небольшие проповеди Быковского, несмотря на резкую разницу в жанре, обнаруживают черты стилистической близости к Слову.

Слово:1. Главы своя по(д)клониша подъ тыи мечи… Хощу главу свою приложите… — Проповеди: 1. Под меч ли главу приклонити (№ 14963, л. 195 об.).[Ярославо-Ростовский музей-заповедник (ЯРМЗ), рукопись, инв. № 14963.]

Слово:2. Расткашется мыслию по древу… Мыслию поля мрить… Ни мыслию смыслити… — Проповеди:2. Восходя мыслию на гору Фаворскую и на Христово ныне празднуемое Преображение взирая, вижу оное и удивления достойное и радости исполненное… (№ 669, с. 191).[Гос. архив Ярославской обл. (ГАЯО), рукопись, инв. № 669.]

Слово:3. Милыхъ ладь:., ни очима съглядати… — Проповеди:3. Очима не видит… Очима на прелести мира сего с возделением не взирать (№ 14963, л. 193 об).

Слово:4. Простре горячюю свою лучю… — Проповеди:4. Лицо оное Христово… как лучу, которая сквозь стекло проницает (№ 669, с. 192).

Наконец, в проповедях часто встречаются обороты с «чи» («Чи богаты, чи убоги имениями, чи мирни, чи беспокойны» — № 14963, л. 207 об.) и «чему», которые находятся и в Слове.

В. Д. Кузьмина обратила внимание на то, что в автографе первой из проповедей Иоиля можно обнаружить характерные черты украинского произношения.

Поскольку этих явлений она не находит в Слове, то это, по ее мнению, говорит против того, что Быковский мог быть автором Игоревой песни.[Кузьмина В. Д. Мог ли архимандрит Иоиль… С. 203.] Довод абсолютно неубедительный. Во-первых, черт украинского произношения нет и в «Истинне», принадлежность которой Иоилю неоспорима. Во-вторых, Слово дошло до нас не в автографе Быковского, а в одной из позднейших, стилизованных под древность копий, так что в его тексте вряд ли можно ожидать сохранения черт украинского произношения. Конечно, сопоставление Слова с проповедями Иоиля не может дать сколько-нибудь существенных результатов. Но это не должно нас разочаровывать. Ведь и изучение дипломатических депеш А. С. Грибоедова вряд ли бы помогло установить, что ему принадлежало «Горе от ума». Уж слишком огромна разница между официальными документами, фактически стоящими вне литературного творчества, или церковными проповедями конца XVIII в. и литературными шедеврами.