Слово о полку Игореве

К изданию Слова Мусин-Пушкин приступил сразу же после смерти Иоиля (25 августа 1798 г.),[Прийма. К истории открытия. С. 49; ЦГИА, ф. 797, on. I, ед. хр. 1639, 1798, л. 12.] как только переехал в Москву (в 1799 г.). Для этой цели он пригласил H. Н. Бантыша-Каменского и А. Ф. Малиновского.[Как установил М. Н. Сперанский, первые наброски примечаний сделаны А. Ф. Малиновским на бумаге с водяным знаком 1798 г. (Сперанский М. Н. Первое издание «Слова о полку Игореве» и бумаги А. Ф. Малиновского//Слово о полку Игореве. М., 1920. С. 10, 18).] Интересно что на следующий день после смерти Иоиля (т. е. 26 августа 1798 г.) ростовский архиепископ и приятель H. Н. Бантыша-Каменского Арсений счел необходимым написать ему «de morte Joel».[Лукьянов В. В. Дополнения к биографии Иоиля Быковского//ТОДРЛ. М.; Л., 1958. Т. 15. С. 509.] Значит, Бантыш-Каменский хорошо знал Иоиля. Возможно, их знакомство было давним: ведь в 1745–1754 гг. Бантыш учился в Киевской академии. А это было в бытность там Быковского. Заметим, что до самой смерти Бантыш сохранял молчание о рукописи Слова. Это объяснить можно тем, что он догадывался о происхождении этого памятника или просто хорошо знал о том, кто был его автор. Бантыша с А. И. Мусиным-Пушкиным связывали давнишние связи.[Об А. И. Мусине-Пушкине см. в переписке Бантыша-Каменского с А. Б. Куракиным 1792 1794 гг.: Бантыш-Каменский H. Н. Московские письма//Русский архив. 1876. № 11. С. 262, 272.] Возможно, это и не позволяло ему высказаться о происхождении текста Слова. В 1800 г. Слово о полку Игореве увидело свет. Не менее восьми-девяти лет А. И. Мусин-Пушкин, владея рукописью Слова, не решался издать этот ценнейший памятник. Он это объяснял теми трудностями, которые возникали у него с разбивкой текста на слова, его переводом и комментированием.[ «Во время службы моей в С.-Петербурге несколько лет занимался я переложением оныя Песни на нынешний язык… прежде всего должно было ее разделить на периоды, и потом добираться до смысла, что крайне затрудняло, и хотя все было уже разобрано, но я, не быв переложением моим доволен, выдать оную в печать не решился» (Калайдович К. Ф. Биографические сведения о жизни… С. 36).]

Так как рукопись Игоревой песни, которой пользовался А. И. Мусин-Пушкин, была написана, на наш взгляд, в XVIII в., она содержала уже текст, разбитый на слова. Однако и в издании 1800 г., и в Екатерининской копии можно найти несколько случаев неправильного деления текста. Это можно объяснить следующими обстоятельствами. Неверное членение текста имело место в наиболее трудных для понимания случаях («въ стазби», с. 9, Е текста нет; «не былонъ» с. 11, Е «не было нъ»;[Чтение «по скочи» с. 20 (на с. 40 «поскочи») соответствует верному «поскочи» Е.] «Уримъ», с. 27; «му жа имся», с. 27, Е «мужа имся»; «воззни стрикусы», с. 35, Е «вознистри кусы»). Заметим, что в Екатерининской копии (восходящей к списку Мусина-Пушкина со сборника) в ряде случаев лучшие деления («кусы», «не было нъ»).

Ухудшение было произведено другими издателями, и в первую очередь А. Ф. Малиновским, при комментировании и сверке с «рукописью XV в.». А. И. Мусин-Пушкин против этого, естественно, не возражал (он даже устранился от внесения каких-либо исправлений в текст при печатании). Чтение «Уримъ» могло произойти из-за слитного написания существительного с предлогом в тексте XVIII в., полученном А. И. Мусиным-Пушкиным. Во всяком случае сетованиям графа на трудности разбивки древнего текста на слова как на причину задержки издания Песни доверять никаких оснований нет.

Уже к 1796 г. (судя по Екатерининской копии и переводу) вся основная работа по переводу и комментированию текста была выполнена. Кратчайшие сроки, которые потребовались для завершения издания Слова (5 декабря 1800 г. появилось объявление о его продаже),[Берков Я. Я Заметки к истории изучения «Слова о полку Игореве». С. 129–132.] также настораживают исследователя. Вспомним, что не прошло и двух лет после обнаружения Тмутараканского камня (осень 1792 г.), как Мусин-Пушкин издал (в 1794 г.) изображение надписи на нем, сопровожденное комментарием.

Дело, вероятно, состояло не столько в трудностях исследования Слова, сколько в том, что А. И. Мусин-Пушкин по каким-то причинам воздерживался от его издания. И эти причины можно видеть в том, что был еще жив его автор — Иван Быковский.