Слово о полку Игореве

И ркоша бояре князю: «Уже, княже, туга умь полонила. Се бо два сокола слтста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону. Уже соколома крильца припшали поганыхъ саблями, а самаю опуташа въ путины железны. Темно бо б въ 3 день: два солнца помркоста, оба багряная стлъпа погасоста и съ ними молодая мсяца, Олегъ и Святъславь, тьмою ся поволокоста. На рц на Каял тьма свтъ покрыла. По Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнздо, и въ мор погрузиста, и великое буйство подасть Хинови. Уже снесеся ¹⁸хула на хвалу ¹⁸.[18–18 Текст, близкий к Сказанию о Мамаевом побоище и восходящий к Задонщине.] Уже тресну нужда на волю. Уже ¹⁸връжеса дивь на землю ¹⁸.[18–18 Текст, близкий к Сказанию о Мамаевом побоище и восходящий к Задонщине.] Се бо готския красныя двы въспша на брез синему морю; ¹⁹звоня рускымъ златомъ ¹⁹,[19–19 Мотив Сказания о Мамаевом побоище, близкий к Задонщине.] поютъ время бусово, лелютъ месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадни веселия».

Тогда великий Святславъ ²⁰изрони злато слово ²⁰[20–20 Мотив, близкий к Повести об Акире Премудром.] слезами смшено, и рече: «О моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи ²¹цвлити, a себ славы искати ²¹.[21–21 Мотив, близкий к Кенигсбергской летописи.] Н нечестно одолсте, нечестно бо кровь поганую пролиясте. Ваю храбрая сердца въ жестоцемъ харалуз скована, а въ буести закалена. Се ли створисте моей сребреней сдин? А уже не вижду власти силь-наго, и богатаго, и многовоя брата моего Ярослава съ черниговьскими былями, съ могуты,[Мотив Никоновской летописи.] и съ татраны, и съ шельбиры, и съ топчакы, и съ ревугы, и съ ольберы. Тии бо бес щитовь съ засапожникы кликомъ плъкы побждаютъ, звонячи въ прадднюю славу. Нъ рекосте: „Мужаимыся сами, преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами подлимъ!“. А чи диво ся, братие, стару помолодити? ²³Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птицъ възбиваетъ, не дастъ гнзда своего въ обиду ²³.[Мотив Повести об Акире Премудром.] Нъ се зло — княже ми непособие[Мотив Повести об Акире Премудром.]: на ниче ся годины обратиша. Се у Рим кричатъ подъ саблями половецкыми, а Володи миръ подъ ранами. Туга и тоска сыну Глебову».

²⁴Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетти издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу ²⁴[24–24 Мотив Кенигсбергской летописи.] веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти.

{Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногат, а кощей по резан}.

Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрляти, удалыми сыны Глебовы.[Мотив Кенигсбергской летописи.]

Ты, буй Рюриче и Давыд! Не ваю ли злачеными шеломы по крови плаваша? Не ваю ли храбрая дружина рыкаютъ акы тури, ранены саблями калеными, на пол незнаем? Вступита, господина, въ злата стременъ за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святславлича!

Галичкы Осмомысл Ярослав! Высоко сдиши на своемъ златокованнмъ стол, подперъ горы Угорскыи своими железными плъки, заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота, меча времены чрезъ облаки, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землямъ текутъ; отвсщяеши Киеву врата, стреляет и съ отня злата стола салтаня[Возможно, мотив из «Истории» В. Н. Татищева.] за землями. Стреляй, господине, Кончака поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича.

А ты, буй Романе и Мстиславе! Храбрая мысль носитъ васъ умъ на дло. Высоко плаваеши на дло въ буести, яко соколъ на втрехъ ширяяся, хотя птицю въ буйств одолти. Суть бо у ваю железный прапорзи подъ шеломы латинскими. Тми тресну земля, и многи страны — Хинова, Литва, Ятвязи, Деремела, и половци сулици своя повръгоща, а главы своя подклониша подъ тыи мечи харалужныи. Нъ уже, княже Игорю, утрп солнцю свтъ, а ²⁷древо небологомъ листвие срони ²⁷[Мотив, навеянный Кенигсбергской летописью.]: ²⁸по Рсии, поСули гради подлиша ²⁸.[Соединенные воедино мотивы Ипатьевской и Кенигсбергской летописей.] А Игорева храбраго плъку не крсити. Донъ ти, княжё клйчётъ и зоветь князи на побду. Олговичи, храбрый князи, доспали на брань.

Инъгварь и Всеволодъ и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци! Не побдными жребии соб власти расхытисте? Кое ваши златыи шеломы и су- лицы ляцкия и щиты? Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святьславлича!

Уже бо Сула не течетъ сребреными струями къ граду Переславлю, и Двина болотомъ течетъ онымъ грознымъ полочаномъ подъ кликомъ поганыхъ. Един же Изяславъ[Возможно, мотив Кенигсбергской летописи.] сынъ Васильковъ позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, притрепа славу деду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровав трав притрепанъ литовскыми мечи, и с хотию на кроваты рекъ: «Дружину твою, княже, птиць крилы приод, а ³⁰ зври кровь полизаша» ³⁰.[30–30 Библейский мотив.]