Слово о полку Игореве

Тогда великий Святослав [Всеволодович Киевский] изронил золотое слово, со слезами смешанное, и сказал: „О мои дети [мои младшие князья], Игорь и Всеволод! Рано начали вы [слишком вы поторопились] Половецкой земле досаждать мечами, а себе славы искать, но одолели [вы половцев] без чести [для себя], без чести ведь кровь поганую пролили. Ваши храбрые сердца из крепкого булата выкованы и в смелости закалены. Что же сотворили [вы] моей серебряной седине? Не вижу я уже [также] у власти [не вижу уже власти над вами] сильного, и богатого, и обильного воинами брата моего Ярослава [Всеволодовича Черниговского], с черниговскими боярами, с воеводами, и с татранами, и с шельбирами, и с топчаками, и с ревугами, и с ольберами [т. е. со всеми черниговскими ордами ковуев]. Те ведь без щитов, с одними засапожными ножами, кликом полки побеждают, звоня в прадедовскую славу [т. е. побеждают, наводя ужас только боевым кличем и своей славой храбрых воинов, перешедшей к ним от прадедов]. Но вы сказали: «Помужествуем сами [сами проявим мужество, не прибегая ни к чьей помощи], прошлую славу [славу предшествующего похода соединенных русских сил под главенством Святослава Киевского] сами похитим [присвоим себе славу замирителей степи, принадлежащую Святославу Киевскому], а будущую [славу своего собственного похода] сами поделим [между собой только, не привлекая других князей к походу]!». А разве дивно, братья [мне] старому помолодеть [разве удивительно, что я перед тем победил половцев — в том походе, славу которого вы хотели похитить]? — когда сокол надел оперение взрослой птицы, высоко [он] птиц взбивает; не даст гнезда своего в обиду. [Следовательно: я-то силен, хоть и стар, защищаю свое гнездо,] но вот зло — князья мне не в помощь [остальные князья мне не помогают]: худо времена обернулись. И вот у Римова кричат под саблями половецкими, а Владимир [Глебович Переяславский] под ранами [полученными им под Переяславлем при обороне его от вторгнувшихся на Русь вслед за поражением Игоря половцев]. Горе и тоска сыну Глебову [Владимиру Глебовичу]!“.

На этом заканчивается „золотое слово“ Святослава и вступает в силу голос самого автора, призывающего князей на защиту Руси. Автор обращается к Всеволоду Юрьевичу Владимирскому с призывом выступить за Русскую землю.

Великий князь Всеволод [Всеволод Юрьевич Владимиро-суздальский]! [Неужели] и мысленно тебе не прилететь издалека [из Владимира Суздальского], отцов золотой престол поблюсти [поблюсти киевский престол, на котором когда-то сидел отец Всеволода — Юрий Долгорукий]? Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать [у тебя столько воинов, что ты легко можешь завоевать всю Волгу], а Дон шлемами вычерпать [ты не только можешь „испить из Дону воды“, т. е. завоевать земли по Дону, но ты можешь вычерпать его весь, — не „испить“, а „выпить“]. Если бы ты [только] был [здесь — на юге], то была бы [продавалась бы] невольница [половецкая] по ногате [по мелкой монете], а раб [половчин] по резани [по еще более мелкой монете; так велики были бы последствия твоего пребывания здесь]. Ты ведь можешь посуху живыми копьями метать — удалыми сыновьями Глебовыми! [князьями рязанскими — сыновьями Глеба Ростиславича. Рязанских князей, княживших на юг от Владимира, автор „Слова“ сравнивает с копьями — оружием первой стычки в бою].

Автор обращается к Рюрику и Давиду Ростиславичам с призывом выступить за Русскую землю.

Ты, буйный Рюрик [Ростиславич] и Давид [Ростиславич]! Не ваши ли воины золочеными шлемами по крови плавали? [не вам ли отомстить за своих воинов?]. Не ваша ли храбрая дружина рыкает, как туры, раненные саблями калеными на поле незнаемом [в земле Половецкой; не ваша ли дружина рвется в бой отомстить за свои раны]? Вступите [же], господа, в золотые стремена [выступите в поход] за обиду сего времени [отомстите за поражение Игоря], за землю Русскую, за раны Игоревы, буйного Святославича!

Автор обращается к Ярославу Владимировичу Галицкому с призывом выступить за Русскую землю.