Слово о полку Игореве

Отношение человека к природе в „Слове“ таково же, как и в устной поэзии: она не стоит над ним как грозная, неодолимая сила, она помогает ему, подчиняясь его замыслам. Сама природа в „Слове“ рисуется со всей ощутимостью ее реальности, мир животный — со всеми его повадками и особенностями. Точное соответствие жизненной правде сохраняется и в тех случаях, когда природа и животный мир рисуются не сами по себе, а служат для создания художественного образа поведения человека.

Затмение солнца в начале повествования — это своеобразное лирическое вступление, которое готовит читателя к трагическому исходу смелой затеи молодых князей.[580] Вся природа насторожилась, когда войска двинулись в путь: ночь стонет грозой, будит птиц, волки собрались в оврагах, орлы клекчут, предвидя добычу, лисицы лают. Короткий отдых русского войска перед битвой показан намеком; затихла природа, „заря-свет запала, мьгла поля покрыла, щекот славий успе“; но вот „говор галичь убудися“ — наступает утро дня битвы. Русское войско разбито — „ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось“. К грустно-лирической природе автор вернется еще раз, когда он вспомнит утонувшего в Днепре князя „уношу Ростислава“ и плач его матери: „уныша цветы жалобою, и древо с тугою к земли преклонилось“. Игорь в плену — померк солнца свет, „а древо не бологом листвие срони“.

Картина природы резко меняется, когда Игорь бежит из плена. Здесь художественное мастерство автора, опирающееся на совершенное знание степной природы и ее животного мира,[581] достигает особой высоты. Природа становится на защиту князя от погони: Донец славит Игоря, возвращающегося на родину — „не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земли веселиа“. Князь Игорь в ответе картинно изображает, как Донец — хозяин окружающей его природы — помогал ему во время бегства: „не мало ти величия, лелеявшу князя на влънах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех, одевавшу его теплыми мьглами под сению зелену древу, стрежаше его гоголем на воде, чайцами на струях, чрьнядьми на ветрех“. Вся природа принимает участие в защите Игоря от преследователей — Гзака и Кончака: „Тогда врани не граахуть, галици помлъкоша, сорокы не троскоташа, дятлове тектом путь к реце кажут, соловии веселыми песньми свет поведают“.[582]

Знаток природы, автор „Слова“ представил здесь степных и речных птиц со всеми их своеобразными навыками, притом так, что эти навыки служат беглецу. Все птицы примолкли, только дятлы, которых в степи можно найти лишь в балках — долинах речек, стуком клювов о дерево показывают князю „путь к воде, к зарослям, в которых можно укрыться“.[583] Гоголь — „одна из наиболее осторожных птиц: держась на открытой воде, он еще издали замечает человека и улетает,... точно так же чутки чайки, повидимому речные чайки, встречающие весною назойливыми криками всякого, кто приближается к воде. Весьма чутки и «черьняди на ветрех» — сборное родовое название нескольких видов нырковых уток“.[584] Пока все эти птицы молча плавают по воде, как бы говорит автор, Игорь может спокойно продолжать путь. Так глубоко реалистическая картина природы в „Слове“ в то же время представляет эту природу живущей одной жизнью с человеком. Такова и в русской сказке природа, защищающая гонимого героя от врагов.

Иное мировоззрение и вытекающий отсюда иной художественный метод стоит за летописным описанием бегства Игоря: князь, „встав ужасен и трепетен и поклонися образу божию и кресту честному, глаголя: «господи сердцевидче, аще спасеши мя, владыко, тя недостоинаго». И возмя на ся крест и икону и подоима стену и лезе вон...“ „Се же избавление створи господь“ (Киевская летопись).

Бегство Игоря из плена в редакции Лаврентьевской летописи представлено как предопределенное богом: „не оставит бо господь праведного в руку грешничю. Очи бо господни на боящаяся его, а уши его в молитву их. Гониша бо по нем и не обретоша его, яко и Саул гони Давида, но бог избавил и́. Тако и сего бог избави от руку поганых“.