Слово о полку Игореве — подделка тысячелетия

Разгадать побудительную причину написания «Слова о полку Игореве» накануне предстоящей военной кампании, которая в конечном итоге закончится убедительной победой России над Турцией и возвращением в материнское лоно многострадальных земель Азово-Черноморской Руси, Пушкину не составляло труда. Пушкин, начиная со второй половины двадцатых годов и по декабрь 1835 года, работает по сбору и систематизации материала для «Истории Петра I». Подготовленный текст «Истории» был закончен и датирован 15 декабря 1835 года и представлял собой некий конспект задуманного им многотомного труда, составленный подобно тому, как был оформлен свод исторических материалов о деяниях Петра Великого, составленный И. И. Голиковым[405]. В главе «1711» поэт подробно описывает перипетии «Прутского похода», в значительной степени опираясь на содержательную часть «Записок» бригадира Моро-да-Бразе. По всему видать, что работа над этой главой по времени совпала с написанием «Медного всадника».

Однако к концу 1835-го – началу 1836-го года в жизни Пушкина произошли столь решительные перемены, что ему было впору готовить завещания по всем направлениям своей жизнедеятельности, что он и делает на протяжении предпоследнего года своей жизни. Поэтическое завещание потомкам было написано в августе («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»), однако нужно было что-то делать с тайной авторства «Слова о полку Игореве», в которую он был посвящен 4 года тому назад. Сказать всю правду он не имел права в силу существования каких-то запретных ограничителей, ставших известных ему из рассказа М. Т. Каченовского, но и уйти в мир иной, не реабилитировав В. К. Тредиаковского, он не мог. Поэтому в «Перечне статей, намеченных для “Современника”», и появляется план написания статьи о «Тредьяковском», с тем чтобы у потомков не оставалось абсолютно никаких сомнений относительно того, насколько высоко ценил Пушкин этого гения XVIII века. С другой стороны, похоже, что поэт замыслил в этой статье подать будущим исследователям кое-какие знаки для облегчения поиска автора «Слова о полку Игореве».

То, что Пушкин намеревался в ближайшее время приступить к написанию этой статьи, говорит сама последовательность расположения намеченных к публикации материалов. Всего в «Перечне» 20 наименований, при этом, как видно из представленного ниже укороченного перечня[406], материал о Тредиаковском расположен в первой трети «Перечня», на седьмой позиции, причем в 4 предстоящих позициях материал помечен знаком «+», то есть полностью готовый к публикации. Следовательно, и статья о Тредиаковском была в достаточно высокой степени готовности, однако среди бумаг посмертного архива Пушкина ее обнаружить не удалось. Почему?

Тайна исчезновения протографа статьи Пушкина о В. К. Тредиаковском, скорее всего, никогда не будет разгаданной, а посему нам пришлось по крупицам собирать материал к биографии великого ученого, гения всех времен и народов[407]

Итак, Василий Кириллович Тредиаковский – выдающийся российский ученый и писатель, маститый переводчик, историк, филолог и этимолог восемнадцатого столетия, чье имя, к великому сожалению, мало известно широкой публике как в России, так и за рубежом в общеисторическом масштабе. Увы, уже более 250 лет оно незаслуженно забыто и в кругах российской интеллигенции, и в более просвещенном сообществе. Мало того, по ряду причин Тредиаковский был не только забыт, но в свое время подвергался унизительной обструкции как со стороны власть предержащих, так и со стороны своих же литературных «собратьев», которые порой не прочь были лягнуть, боднуть и укусить большого, но добродушного льва, особенного тогда, когда за таковые деяния можно было удостоиться похвалы от тех же власть имущих.