Слово о полку Игореве — подделка тысячелетия

Объясняя читателям, почему роман «Езда на остров любви» он перевел не «словенским языком», «но почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим», Тредиаковский обосновал свою языковую позицию: «Язык словенский у нас церковный, а сия книга мирская». Тем самым он сформулировал впервые одно из основных требований классицизма – единство содержания и формы, понятого как соответствие темы произведения жанру и стилю. Плодотворной была и мысль писателя об опоре литературного языка на разговорную речь. С этого момента Тредиаковский смело вступил на путь «обмирщения» русского литературного языка, о чем он пишет в предисловии к роману, четко формулируя принципы «обмирщения», помимо вышеуказанного: «…язык словенский в нынешнем веке у нас очюнь темен; и многие его наши читая неразумеют; А сия книга есть сладкия любви, того ради всем должна быть вразумительна. Третия: <…> язык словенской ныне жесток моим ушам слышится, хотя прежде сего не только я им писывал, но и разговаривал со всеми…»[412].

Трудно переоценить роль Тредиаковского в становлении классицизма – нового и наиболее значительного явления литературной жизни России в первой половине XVIII века. Выступая пионером этого направления в русской литературе, он способствовал становлению творческих принципов классицизма, достигаемого ценой широкого использования античного наследия, рационалистических тенденций в художественном мироощущении, утверждения душевного равновесия путем разумного самоограничения.

В соответствии с этими установками основное место в поэтическом творчестве Тредиаковского занимает политическая лирика. Ее основная тема – прославление исторических свершений русской государственности. Лирике Тредиаковского присуща ораторская окраска. Его оды – своеобразные витийственные речи в стихах, посвященные монархам и знаменательным событиям в общественной жизни страны. То или иное событие Тредиаковский-поэт рассматривает лишь как исходный момент. Оно интересует его не как материал для повествования, а как предмет для размышлений. Сила и художественная специфика од Тредиаковского заключается в стремлении к обобщению и передаче тех общих чувств и мыслей, которые вызывают у него осмысление судеб страны и ее истории. В одах Тредиаковский воспевал величие духа и патриотизм монархов, считая, что их гражданственные убеждения должны служить образцом соотечественникам-россиянам, подданным государства. Как бы риторичны и интеллектуально сгущены ни были политические стихи Тредиаковского (к числу лучших из них принадлежит «Ода на день коронования Елисаветы Петровны. 1742», «Ода о сдаче города Гданска», «Похвала Ижерской земле и городу Санктпетербургу», «Ода благодарственная» и др.), они отнюдь не лишены эмоциональности. Основная их тональность – приподнятая торжественность, в некоторых произведениях она приобретает помпезно-барочный оттенок. В одах Тредиаковского находят выражение и отзвуки затаенного трагизма, вызванного противоречиями жизни страны, тревогой за ее будущее, а также собственной неустроенной жизни.

Следует отметить, что личная жизнь Тредиаковского была трудна и унизительна, поскольку зависела от прихотей и власти вельмож. Он испытывал на себе пренебрежительное отношение сановников, писал стихотворения на случай для поздравления, переводил бессмысленные комедии для придворных спектаклей и военные уставы. Эти никчемные занятия создавали ощутимые помехи его писательской и научной деятельности. Тем не менее Тредиаковскому удалось все же совершить целый ряд открытий.

Наибольший вклад в развитие русской поэзии внес Тредиаковский начатой им реформой силлабического стиха.

В 1734 году он написал необычным размером поздравительное стихотворение, а в 1735-м опубликовал «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определением до сего надлежащих знаний». В своем трактате Тредиаковский произвел коренную реформу русского стихосложения, введя в него тоническую систему. Истории русской поэзии до выхода этой работы неизвестно ни одного сонета, рондо, мадригала, эпиграммы или эпистолы на русском языке. Да и с элегиями русского читателя впервые познакомил именно Тредиаковский. Он не только вводил эти формы в русское художественное сознание, но и впервые на русском языке рассказывает содержательную сущность этих форм.