Слово о полку Игореве — подделка тысячелетия

Сам Тилемах и-в-средину вбежал-к-ним,
и-мужеством храбрым,
Страшен весьма, убивает тамо всех без разбора,
Пылкую ярость свою изливая вполне и-повсюду;
Вся земля низложенными им Людьми унизалась…[428]

.

Однако в «Слове» роль героя-одиночки, увлекающего воинов, отдана младшему брату князя Игоря:

«Камо туръ поскочаше, своимъ златымъ шеломомъ посвечивая, тамо лежать поганыя головы Половецкыя. Поскепаны саблями калеными шеломы Оварьскыя отъ тебе, яръ туре Всеволоде!».

И это совсем не говорит о трусости Игоря, просто у него иная миссия в этом походе, мирная миссия, и в этом сражении у него совсем иная задача – как можно больше сохранить жизней русичей.

«Что ми шумить, что ми звенить далече рано предъ зорями?
Игорь плъкы заворочаетъ,
жаль бо ему мила брата Всеволода».

Нечто похожее описано в «Тилемахиде»:

Равно как-крила Орла быстропарна зрятся пловущи».
«Кони мои, подстрекнувшись, бежать уж начали борзо:
Я позади себя почитай всех оных оставил,
Кои толь горячо и прытко скакать попустились[429]

.

Герой «Тилемахиды», не колеблясь, предпочтет смерть в бою, чем позорное рабство плена:

Смерть предпочел, не-терпя, поносному оному рабству?
Ей Тилемах: всегда моя возрастала бесчастность;
Я не-имел уже и-утехи бедныя выбрать
Кое нибудь одно, меж рабством и-смертию в горе[430]

.

В этом с ним полностью солидарен и герой «Слова»:

«Братiе и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти».

Тилемах предпочтет предательству смерть мученическую на жертвенном Алтаре, заявив на Суде у царя Акестия:

Знай, что-я сын Тилемах Одисса Царя Ита́лийска;
Я ищу моего Отца по разным пучинам.
Будеж не-можно мне ни-его сыскать, и-ни-также
В землю природну мне возвратиться; да и-при-всем том
Ни работы избыть: то лиши меня живота здесь, ..
……………………………………………………………………
И спасти не-могла живота нам жалость ни-ка́я[431]

.

В «Слове» на подобную жертву ради победы решительно готов Яр тур Всеволод:

«Ка́я раны дорога братiие, забыв чти и живота и града Чрънигова отня злата стола и своя милыя хоти, красныя Глѣебовны, свычая и обычая».

Сходны в «Тилемахиде» и в «Слове» грозные силы Природы, предупреждавшие воинов о предстоящих сражениях.

В «Тилемахиде»:

А преужасный Гром и-явил изволение Высших.
Молнии тучу ту разсекали от-края до-края;
………………………………………………………
Сливный Дождь, ниспадший потоками в оное ж время»[432]

.

В «Слове о полку Игореве»:

«Чръныя тучя съ моря идуъ, хотятъ прикрытии 4 солнца,
а въ нихъ трепещутъ синiи млънiи.
Быти грому великому, идти дождю стрѣлами
съ Дону Великаго!

Не в этой ли аналогии грозных природных сил кроется тайна появления «моря» в засушливых половецких степях? Действительно, автор «Тилемахиды» еще находится под впечатлением событий, происходящих на море или на морских островах, и невольно вкрапляет морскую тематику в «Слово».

Сюжет «Тилемахиды» просто обречен был на появление Певца – предшественника Бояна в «Слове»: