Слово охотника

Охотница расположилась на колченогом табурете за круглым столом недалеко от очага. Скинув суму под ноги и положив меч на колени, подпёрла лицо ладонями, упёршись локтями в грязную столешницу.

Спустя несколько минут, разносчица в замызганном белом переднике поставила перед Лилиит запотевший кувшин и деревянную чашку.

Дождавшись, пока её оставят одну, охотница налила себе до краёв и сделала неуверенный глоток. Вино было разбавлено, но не сильно. Кислое, словно настоянное на плодах атоки. Свело судорогой рот, а глаза заслезились. Отпив половину, Лил уже не чувствовала странного привкуса и начала бросать заинтересованные взгляды по сторонам.

Корчма была забита под завязку. У самого очага расположились мужики, которые весь день работали на полях или у озера. Они запивали головную боль и все печали. Основной шум шёл именно от них. Разносчица только и успевала уносить пустеющую тару и ставить перед захмелевшими работягами полные кувшины.

У окна сидело двое мужчин. Они быстро поглощали плохо прожаренное мясо и запивали его водой. Пыльная одежда и высокие сапоги говорили о том, что они такие же путники, как и Лил.

В дальнем закутке корчмы слышались удары и вскрики. Кулачные бои в последнее время стали распространённым увлечением. А на тех ставках, которые делали любители поглазеть, победители безбедно существовали до следующего раза.

Перед охотницей поставили деревянное блюдо с запечённым речным карасём.

— Где моя жратва? — воскликнули за соседним столом.

Путешественники вздрогнули и подняли глаза на говорившего, коим оказался широкоплечий одноокий мужик. Старший что-то шепнул младшему, тот кивнул и глотнул воды. Именно эти двое привлекали внимание Лилиит, но она не понимала почему.

Полночь подходила к своему расцвету, когда охотница встала из-за своего стола, со скрипом отодвинув табурет. На деревянном блюде остались обглоданные косточки и несколько медяков. Желание оставлять деньги «на чай» сохранилось, несмотря на смену жизни.

Комната для сна была общей. Весь второй этаж был выделен под неё. Низкий потолок наседал, ставни окон были плотно закрыты и не пропускали ветер, который долбился в них осиротевшей птицей. Несколько коек были уже заняты, то тут, то там раздавалось невнятное бормотание и похрапывание.

Лилиит остановилась перед свободной низкой лежанкой. Кинула под голову суму, обняла меч и накрылась плащом, который давно уже стоило сменить на новый.

Тогда-то по скрипучей лестнице и поднялись те двое, что так заинтересовали охотницу. Говорили тихо, но напрягая слух, девушка смогла уловить обрывки фраз. Ей даже показалось, что голоса звучат слишком похоже.

— Кэймор…не меньше двух недель. Дехасти…примут? Нужны.

Она распахнула глаза, но больше ничего уловить не удалось. Что же хотели эти двое от Фециллы? Лилиит долго ворочалась не в силах уснуть, но вскоре усталость сломила её, утаскивая на дно чёрного омута.

Утро наступило с криками петуха, который разрывался, казалось, под окном постоялого двора. Девушка потянулась и села. На втором этаже бодрствовали только двое: она и старший из двух путешественников.

Мужчина бросил на Лилиит взгляд и тут же отвёл его. Что-то читалось в нём такое, что заставило её заговорить первой.

— Эй, — окликнула его охотница.

— Прошу прощения, — усмехнулся одними уголками губ путешественник.

Девушка закинула на плечо суму и, прихрамывая на левую ногу, подошла к напрягшемуся мужчине.

— Зачем вам со спутником в поместье Дехасти? — не стала ходить кругами Лил.

— Моё имя Рэвис, если ты обращаешься к человеку с добром, принято произносить своё имя.

— Лилиит.

На лице путника что-то изменилось.

— Не ошибся, значит. Как ты сбежала?

— Прошу пояснить, — она уже была не рада, что заговорила с этим человеком. Теперь ей казалось, что его серые глаза блестят азартом, рот с тонкими губами кривится в усмешке. Но моргнув, она отогнала от себя видение, насланное дурным предчувствием.

Путник тряхнул тёмными волосами, в которых уже пробивала свои пути седина:

— Выйдем?

У стойла спутника ждал младший из путешественников, который расчёсывал гриву светлой кашлатке. Он не так хорошо владел своим лицом. Глаза юноши увеличились от удивления, но он ничего не сказал.

— Йонвик, это Лилиит. Та самая.

Парнишка улыбнулся и поклонился девушке.

— Он нем от рождения, — пояснил Рэвис. — А теперь к делу. Как тебе, охотница, удалось сбежать из лап пепельных рыцарей? Весь юг страны сейчас оцеплен, ищут семерых преступников. Награда тысяча золотых шурлей за голову каждого.

Лилиит сама не поняла, как схватилась за меч.

Рэвис рассмеялся, глядя на сталь, направленную ему в грудь:

— Ты это напрасно. Мы тебя заметили ещё вчера вечером, и, если бы хотели убить, сделали это незамедлительно.

Мужчина вытащил из-за пазухи небольшой свёрнутый вчетверо лист и передал его девушке. Лилиит развернула и поджала губы. С портрета на неё смотрела она сама. Под рисунком аккуратными символами были выведены её имя и возраст.

— Откуда это у тебя?