Слово охотника

Мартон воспользовался тем, что о нём забыли. Подхватил изогнутый меч с пола и проскользнул за спину сёстрам.

Два удара. Быстрых и точных. Чёрные капли брызнули на пол. Мартон ушёл от удара когтей и сжал оружие двумя руками, разделяя клинком лицо на две половины.

Томас застонал, но сил подняться у него не было.

Помощь пришла оттуда, откуда ей не ждали. Распахнулись двустворчатые двери, стукнулись о стены. В дверном проёме стоял полководец армии короля, Гилиам и охотник из селения Ледайл, Осванд.

— Это я вас освободил, — голос отражался от каменных стен, создавая эхо. — Вы будете подчиняться мне.

— Мы никому не подчиняемся, — Ленила заговорила впервые. Голос её был глухим и низким. — Тем более человеку.

— Охотнику, — поправила её сестра, держась на ногах из последних сил. — Эти люди охотники, те, из-за которых мы были прокляты!

— Я припоминаю эту легенду, — Гилиам шёл медленно, опустив руку с мечом. Клинок скрежетал по каменным плитам. — Было две сестры красоты неописуемой. Одна заведовала теплом и светом, другая — холодом и тьмой. Неохота им было делить мир с другими богами и подняли они тогда армию мертвецов, что и днём и ночью живы, и в тепло и в холод. Внушили гашаргам, что они имеют права на сей мир и отправили легион на войну. После сих битв боги приняли решение разбить мир на осколки, дабы неповадно было мелким божкам мечтать о многом. Распалась империя Алиарна, виною сему две девы были. Прокляли их и изгнали. Ленила и Арила остались лишь в свитках истории. Вы не боги и не демоны. Вы последние осколки памяти о них.

Леоф приподнялся на локтях, слушая Гилиама.

— Мы не видим вас. А значит вас нет. Мы не слышим вас. А значит вас нет. Мы не верим в вас.

— А значит вас нет, — поддержал королевича Мартон.

— А то что осталось от вас — это дымка.

Гилиам сорвался с места, скрипнули осколки стёкол под ботинками. Взлетел меч с изумрудом на крестовине и опустился, перерубая Арилу, ту что ночью и холодом заведовала.

Ленила подняла все четыре руки. Наступал день, её час. Она сжала кулаки и обняла себя. Тело женское пошло рябью, меняя форму. На её месте оказалась средних размеров птица с золотистым оперением. Она пронзительно закричала и взмыла под самый потолок.

— Не убить тебе бога, человек!

— Ты мертва. Это лишь проекция твоей памяти, Ленила, — спокойно ответил мужчина. — Нельзя бога запечатать, нельзя его выпустить из символов. Это лишь ваша память, то что от вас осталось.

— Никто не пожелает умереть просто так, — отвечала ему птица. — Пусть я и проекция! Пусть я и воспоминание богини! Я хочу жить! Ты убил мою сестру…то что от неё осталось. Мы квиты! Отпусти меня, я не причиню никому зла.

— Память не в состоянии вредить, — согласился с ней воин, опуская меч. — Ты свободна. Лети.

Златопёрая пронзительно взвизгнула и вылетела в окно на четырёх крыльях.

Охотники медленно вставали с пола. Зашевелился Томас, возле которого уже сидел Леоф.

— Жив.

— Зачем ты отпустил её, королевич?!

Мартон подхватил с пола своё копьё, которое до последнего торчало из спины Арилы и направил его наконечник на воина.

— Они захватили твой разум? Почему она стала свободна после всего что сделала?

— Все мы имеем право на частичку свободы, охотник, — Гилиам говорил с презрением. — Она доживёт до обеда. К тому времени мы забудем о ней, воспоминание об этой ночи практически сотрутся из нашей памяти. Она не сможет черпать силы. Она уже давно мертва. Пусть насладится последними каплями свободы перед тем, как сгинет.

А где-то за пределами имения Велда Конви небесный простор бороздила небольшая птица с золотистым оперением. Четыре крыла несли её над раскинувшимся миром, укрытым белым покрывалом. Из глаз птицы текли кровавые слезы и терялись в перьях на груди. Она оплакивала ночную сестрицу с серыми перьями и большим клювом. Эта златопёрая была последней, кто помнил всю истину. Она знала намного больше. Но ничего не сказала, отблагодарив тем самым охотника, подарившего ей несколько часов жизни.

Глава 21 В поместье

С того происшествия минуло свыше двух недель. Гилиам был прав только в одном, почти все охотники забыли внешность сестёр и их слова. Напоминанием служил лишь банкетный зал с выбитыми окнами, укрытый сугробами. Двери, ведущие со всех концов поместья в него, они забаррикадировали, но холод всё равно просачивался через щели.

Но все они помнили, слова Гилиама, как он поступил с одной из сестёр и как уничтожил другую. Но никто ничего не говорил.

В тот морозный ветряный день, когда светило пряталось за пушистыми серыми облаками воссоединилась семёрка истинных охотников.