Слово советского пацана. Бандиты, маньяки, следаки

В финале обвинительной речи Крыленко дал волю красноречию: «С точки зрения охраны революции Випперу не место на свободе, и он должен быть изолирован, и если спросят, как изолирован, — я отвечу трибуналу: уничтожен». И добавил весело: «Трибунал обязан произнести свой приговор, и он будет суров и беспощаден. Пусть же будет у нас одним Виппером меньше». Эта фраза запомнилась многим, ее повторяли на разные лады как знаменитую остроту. И действительно, Крыленко удавался такой юмор — на грани цинизма, в преддверии чьей-то казни.

Приговор не вполне удовлетворил Николая Васильевича, который успел почувствовать себя триумфатором. В основной части он повторял аргументы обвинителя: «Оскар Виппер пытался вредить росту революционного движения рабочих и крестьян, тягость антисемитизма владеет им до сих пор». Но в окончательном вердикте учитывалась работа Виппера в советских органах и его глубокая моральная усталость. Его приговорили «к заключению в концентрационный лагерь до полного укрепления в Российской республике коммунистического строя». До этого рубежа Виппер не дотянул: умер, скорее всего, от голода уже в 1920 году.

Насколько справедлив был этот приговор? Его вынесли в разгар гражданской войны. Шли серьезные сражения, победу большевиков и их сторонников еще нельзя было гарантировать. Среди тех, кто симпатизировал красным, мало кто сомневался, что Виппера следует строго наказать. Он, хотя и проиграл дело Бейлиса, стал символом судебного произвола царской власти и — шире — символом контрреволюции. В то же время это был разбитый человек, неспособный к борьбе и терявший волю к жизни. Его смерть отчасти можно считать самоубийством. Что уж точно показал процесс — так это решительность советской власти. Крыленко сделал все, чтобы обвинение не обернулось пшиком, как это случилось в 1913 году. И революционерам удалось, сохраняя законность, рассчитаться с царской судебной властью за дело Бейлиса.

А брат осужденного прокурора Роберт (возможно, Крыленко в своей речи намекал именно на него, говоря о том, что на земле есть и другие Випперы) сохранил и жизнь, и волю к труду, хотя и подпал под критику самого Ленина за статью «Возникновение христианства». Много лет он преподавал историю в Риге, а когда в 1940 году Латвия, с помощью Крыленко, присоединилась к СССР, сделал большую карьеру. Стал академиком, кавалером ордена Ленина и автором нескольких замечательных книг, включая отмеченное Сталиным исследование об Иване Грозном. Два брата, и такая разная судьба. Для XX века — вполне характерная история. Товарища Крыленко Роберт Виппер пережил почти на два десятилетия.

Первый маньяк СССР

Василий Комаров

В этой истории всё проникнуто мрачной атмосферой послереволюционной разрухи и нищеты. Жестокое было время. Обычно в такие времена люди стараются помочь друг другу. Тем более, что настоящих богачей было маловато — и грабителям стало скучно. Но и в такой чрезвычайной ситуации проявляется преступный дух.

Василий Комаров родился в 1877 году в Витебской губернии. Комаров — это из криминальной энциклопедии, а при рождении он получил фамилию Петров — по отцу Терентию. Последний был рабочим на железной дороге, немало, по крестьянским меркам, зарабатывал, звезд с неба не хватал, зато очень любил горячительные напитки. Попросту, был больным алкоголиком, хотя и выполнял свои обязанности.

У него было 12 детей. Почти все — пьющие и агрессивные. Один из братьев Василия Комарова закончил жизнь на каторге: он попал туда за убийство начальника. Как несложно догадаться, преступление осужденный совершил в состоянии алкогольного опьянения. Василий мечтал воровать, пить, но избегать наказаний. Оказалось, в течение некоторого времени это было возможно…

Комаров начал хлебать самогон в 10 лет. С 13 лет работал пастухом, а с 16 пил без удержу. При этом отличался крепким здоровьем и стальными кулаками. Друзья его побаивались. Вскоре Комаров ушел трудиться к отцу — ремонтником на железную дорогу. Там платили хорошо, но все заработанное Василий спускал на выпивку, и денег ему часто не хватало. Что ж, Комаров подворовывал у соседей. И весьма ловко. Не попадался. В нем проснулся криминальный талант. Видимо, он был рожден для преступного мира.

Потом — Первая Мировая. Василий ушел в солдаты. Вернувшись через четыре года в родной Витебск невредимым, решил обзавестись семьей и вскоре взял в жены односельчанку. Она была очень ревнива, но хобби своего мужа разделяла полностью: выпивали они на пару каждый вечер. Спивались на двоих. Он устроился работать на военный склад, и там попался на левой торговле. Петрову всегда хотелось жить чуть богаче, чем он того заслуживал. Пришлось отсидеть около года. Жена его ждала, но, вернувшись, он ее оставил. Во многом они были родственными душами, но Василий устал страдать от ее ревности.