Слово Ветра

Я снова плачу. Дурацкая правда порой ненавистнее самой противной лжи. Хочу отвернуться, чтобы Осин не видел, какая я в действительности слабачка, но он не даёт. Вытирает мои щёки, а сам продолжает:

— В твоих вижу всё, Марьян: и обиду, и боль, и любовь, и надежду! А в его — пустота! Да не вырывайся же ты!

— Хватит! – умоляю Влада, не прекращая трепыхаться в его руках. — Прошу тебя! Хватит!

— Дед разделил свой бизнес на две части. Две равные части. Одну он отдал мне. Вторую продал Ветрову. Не знаю зачем, но Дьявол связал нас этой сделкой воедино…И я очень боюсь за тебя!

— Не стоит! Мне нет дела до Савы. Тем более и Савы больше никакого не существует. А судьба Сола Морриса меня совершенно не волнует!

— И все же…— тёплыми губами Влад касается моего лба. — Я не хочу, чтобы ваши с Ветром пути снова пересеклись. От Савелия в Соле Моррисе осталась только внешность, и мне не на шутку страшно за тебя… Понимаешь?

— Я справлюсь, Влад. Вот увидишь! — задираю голову, чтобы достучаться до Осина, и ненароком губами касаюсь его губ.

— Мы справимся, — шепчу, растворяясь в дыхании парня, и не спешу отворачиваться. — Вместе. Да?

— Да, — едва слышно отвечает Влад, а потом помогает найти утешение в мягкости своих губ.

Глава 6. Пожар

Марьяна.

Последние недели августа — удивительное время! Концентрированный сироп из летнего тепла и ностальгии. Отчего-то в преддверии осенней хандры начинаешь по-другому смотреть на мир. Наконец, замечаешь все прелести лета и до щемящей грусти не хочешь его отпускать… Правда, от твоего желания ничего не зависит. Это как в жизни. По крайней мере, в моей всё именно так…

— Марьяна! — голосит из комнаты Осин. — Я запутался! Выручай!

В родные края мы вернулись почти сразу после того неловкого поцелуя. Уже за завтраком Влад выдумал кучу несуществующих дел, чтобы запудрить Чертòву мозги, ну а я подыграла.

Пусть ненадолго, до сентября, пока решается вопрос с опекой над Марусей, нам всё же удалось отсрочить переезд к старику, и я безумно этому рада.

Выключаю воду, отложив в сторону намыленную тарелку, и, промокнув влажные руки кухонным полотенцем, спешу на зов мужа. Я застаю Влада сидящим на полу возле окна.

Обложившись разношёрстными дощечками и зажав под мышкой шуруповёрт, он сердито смотрит в помятую инструкцию по сборке детской кроватки и отчаянно мотает головой.

— Ерунда какая-то! – на полном серьёзе хмурится парень, а я не могу сдержать улыбки. Такой он забавный в роли будущего папаши. — Как я должен понять, какая из этих досок «2А», а какая «4С»?

—Осин, ты же строитель! — хихикая развожу руками, а потом подхожу ближе. Со спины оперевшись на мужские плечи, с деланным любопытством рассматриваю схему сборки.

— Марьян, открою тебе страшную тайну, — Влад задирает голову и смотрит на меня лукаво. — Архитектор и сборщик мебели — это совершенно разные профессии.

— Да брось! — я снова смеюсь. — Это же элементарно! — Пытаюсь дотянуться до инструкции. — Смотри, на «2А» должно быть два отверстия, а на «4С»только одно.

– Ага, — с долей иронии хмыкает Влад и поднимает с пола две с виду одинаковые дощечки. — А что делать, если нет ни одного?

— Значит, нам продали брак, — прижимаюсь своей щекой к немного колючей щеке Влада, чтобы хоть как-то снизить градус его волнения.

Уже завтра мы заберём Марусю домой, и Осин не находит себе места. Переживает. Ну и я за компанию…

— Значит, брак, — вздыхает парень, сжимая челюсть. — И что теперь делать? Не сдавать же в магазин? Может, мне начертить новую схему?

— У меня есть предложение получше, — чмокаю Осина в щеку и подхожу к окну. Золотистым сиянием закатных лучей летний тёплый вечер так и манит выбраться из четырёх стен и вдохнуть последние минуты августа полной грудью. — Пошли гулять!

— А пошли! – отчаянно машет на груду досок Влад и поднимается следом за мной.

Уже через полчаса мы бредём по тенистой аллее, вдоль ухабистого проспекта Мира. Отчего-то у администрации нашего города никак не доходят руки его отремонтировать, и автомобилисты в большинтсве своём объезжают это гиблое место за версту. С другой стороны, для пеших прогулок – это как нельзя кстати. Влад рассказывает, как днём навестил Марусю. Впервые за долгое время его пустили к дочери и, вижу, как непросто сейчас Осину сдержать эмоции. Он так увлечённо описывает улыбку малышки, её пока невнятные слова и с упоением вспоминает, как держал дочку за руку, что не замечает ничего вокруг: ни сгущающихся над головой туч, ни чёрного внедорожника с наглухо затонированными стёклами, уже метров триста с черепашьей скоростью следующего по пустынному проспекту. И только, когда кожи касаются первые капли дождя, Влад замолкает и растерянно смотрит на меня.

— Дождь, — он пожимает плечами, а потом начинает осматриваться в надежде найти укрытие, но максимум, что попадает в поле его зрения, это раскидистый дуб почти у самой обочины. Покрепче сжав мою ладонь в своей, Осин тянет меня под крону дерева, а после прижимает к себе, чтобы не вымокла.