Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности

И вот тут мы слегка нащупываем то, что находится на спасительном берегу, где мы сможем передохнуть от истощения, вызванного нашим нарциссизмом. Из фантазий о том, что мы сможем быть принятыми людьми, если только будем идеальными, мы спускаемся к обычным людям. И обнаруживаем себя всего лишь одними из них – тех, чьи достоинства и ценность не в стерильном совершенстве и непогрешимости, а во всем разнообразии, каким обладает каждый человек. Здесь и возникает вполне посильная (в отличие от достижения идеала) задача: достаточно хорошо себя изучить, чтобы наши особенности напитали ту самую нарциссическую пустоту, которую мы безуспешно пытаемся наполнить неподходящими для этого вещами.

И когда мы достаточно хорошо себя «освоили» и изучили, больше нет необходимости ни бежать за внешней оценкой и похвалой, ни нападать на кого бы то ни было – включая нарциссов. Мы начинаем воспринимать мир в множестве оттенков, где особенностям каждого из нас есть место.

Никто никому ничего не должен Григорий Юдин, философ, социолог

Кредитная зависимость, распад дружеских связей и семей, в худшем случае – путь к самоубийству начинаются с одного простого императива: «Никто никому ничего не должен». В разговоре с социологом Григорием Юдиным – одним из авторов исследования «Жизнь в долг: моральная экономика долговых практик в жизни сообществ в России» – редакторы этой книги попытались выяснить, что именно люди имеют в виду, когда утверждают, что «никто никому ничего не должен».

Наше исследование дает ответ на этот вопрос, руководствуясь антропологическим подходом, согласно которому долг – это в первую очередь моральные отношения. С этой точки зрения экономические явления – например, кредитные кризисы – рассматриваются как явления, встроенные в общий контекст отношений зависимости и долга; в контекст вины, ответственности, совести и так далее. Говоря словами экономиста и социолога Карла Поланьи, экономические отношения укоренены в отношениях морали. Именно поэтому один из главных вопросов нашего исследования – кто такой сегодняшний должник: на какие нормы он (или она) ориентируется, как измеряет успех, в чем видит признаки состоявшейся жизни. И именно здесь на первый план вышел жесткий императив независимости и самостоятельности: «Нельзя ни у кого ничего брать в долг, нельзя ни от кого зависеть».

Я не люблю быть должником у кого-то там, чем-то обязанным, нет… <…> Есть фраза – дорогие подарки обязывают. Вот принесли тебе дорогой подарок, есть у меня таких несколько подарков, они до сих пор у меня лежат, я даже ими не пользуюсь. Но я чувствую себя обязанной этому человеку, что я тоже должна что-то сделать. А что я могу сделать? С таким же подарком прийти к нему, к этому человеку? Да он уже уехал отсюда.

Женщина, малый город

Это убежденное нежелание быть перед кем-то в долгу противоречило некоторым нашим исходным гипотезам. Мы скорее ожидали увидеть халявщика, которому совершенно ничто не мешает брать сколько угодно и не чувствовать себя обязанным. Но на деле мы обнаружили нечто совершенно противоположное: представление о том, что малейшее заимствование сразу ставит человека в позицию морального обязательства, – и это то, чего необходимо избегать, охраняя таким образом свою независимость. Именно так можно объяснить распределение потребительского кредита: если долг – это отношения моральной личной зависимости от другого человека, то кредит создает ощущение независимости по той причине, что у тебя нет никакой личной моральной зависимости от банка. С банком заемщик расплачивается процентами; банк не осуществляет никакой благотворительности. Как ни странно, для многих гораздо комфортнее иметь дело с организацией, которая очевидно хочет воспользоваться твоим сложным положением, чем с ситуацией личной зависимости от другого человека.