Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности

В этом чудесном новом мире особенно тяжело быть последним, предпоследним или еще каким-то советским поколением. Потому что нас такому не учили. Ешь что дают, делай что должно – ну и будь что будет. Оказалась, что установка, которая как-то подходила для жизни 30 лет назад, плохо гармонирует с нынешними реалиями. Нас не учили делать что-то для удовольствия, нас учили делать, потому что надо. «Потому что нравится, потому что я так хочу» было революцией и протестом. А сейчас эта революция стала нормой, и мы в растерянности: кто теперь научит нас чувствовать? Новый мир поманил своими соблазнами, но оказалось, что наша базовая комплектация для них устарела. Наслаждаться можно – но как, если вы ничего не чувствуете? Социология рассказала нам, что наши чувства – не природа, а общество: хочешь любить устрицы – сначала научись как. Жалко, что социология забыла дать ответ на вопрос: что делать, если устрицы под рукой, а как с ними быть – непонятно?

4

Мы люди, и нам хочется чувствовать. И хочется быть счастливыми. Этот мир учит нас противоположным вещам: отбирает нашу способность и дает способ ее вернуть – через определенные техники; уничтожает желание чувствовать, предписывая обязательность тех или иных эмоций в зависимости от контекста или переполняя нас ими; давит на нас слишком сильно, не оставляя сил для чувств. И забирает все чувства, которые у нас есть, потому что они превращаются в инвестиции [133].

Обесценивание Оксана Мороз, культуролог

«Любопытно, что чаще всего модный термин „обесценивание“ применяют к вещам, которые и так нихера не ценные» [134], – замечают авторы ироничного твиттер-аккаунта «РИП Новости». Эта ирония – «для своих»: тех, кто глубоко погружен в дискурс, где обсуждаемый концепт часто возникает в публичных и не очень обсуждениях. Не всем из нас так повезло, поэтому попробуем восстановить смыслы понятия.

Несмотря на то что термину «обесценивание» посвящены сотни терапевтических колонок, статей и просветительских постов, найти непосредственное определение этого термина очень трудно. Однако многие из этих текстов содержат косвенные или прямые характеристики действий и переживаний, которые преподносятся как обесценивающие – или вызваны обесцениванием. Поэтому генеалогическое восстановление смыслов концепта, его прагматики – задача вроде бы не слишком трудная.

«С обесцениванием мы сталкиваемся практически ежедневно. Оно прилетает от разных людей, причем не всегда со злым умыслом и не всегда потому, что человек действительно хочет задеть» [135], – пишет в колонке для «независимого онлайн-издания для миллениалов» BURO Лена Фейгин. Лена – «ученый, практикующий психолог» [136], известная в том числе как частый эксперт программы «Женщины сверху» на телеканале «Дождь». Внимательное знакомство с ее текстом позволяет сделать выводы: обесценивание – это ситуация столкновения с чужим демонстративным и унижающим собеседника превосходством, в некоторых случаях специально подчеркиваемым как норма в системе взаимоотношений – семейно-бытовых, профессиональных и так далее.

Так, «университетский профессор или школьный учитель говорит студентам, что они „бестолочи“ и что их работа ничего не значит», и это обесценивание намеренное, которое позволяет сохранять систему вертикальных властных отношений. Родители тоже обесценивают достижения и старания детей. «„Что ты за ерунду ты говоришь“, „я лучше знаю, что делать“ – знакомо? Подразумевается, что мы должны принимать информацию без каких-либо объяснений, просто потому, что у взрослых есть больше жизненного опыта» [137]. Такое обесценивание не всегда умышленно, но частенько устойчиво воспроизводится.

Перечисление запретов Лена Фейгин заимствует из книги «Психотерапия нового решения» психологов Мэри и Роберта Гулдингов [138]. Авторы называют 12 детских запретов, содержащих обесценивание и драматически влияющих на жизнь людей. На уровне здравого смысла сложно не согласиться с их замечаниями: советы «не высовываться», «быть как все», окрики «ты все делаешь неправильно!», «как ты себя ведешь?» действительно нередко обращены к детям, которые в принципе часто не признаются субъектами ни на этическом, ни на юридическом уровне. «Сын маминой подруги» всегда лучше тебя конкретного. Однако эти же установки определяют правила игры и в мире взрослых: кто на вершине пищевой цепочки (читай: лучше приспособлен к жизни в определенных условиях), тот прав и раздает всюду и всем, часто без соответствующего запроса, свои оценки и наставления. На этом фоне даже у вполне самодостаточных людей могут появляться ощущения, озвученные одним из персонажей популярного в 2010-е годы российского фильма «День радио»: «Мне сорок лет, чем я занимаюсь? Маккартни в моем возрасте уже „Yesterday“ написал. Гагарин в космос полетел…»