Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности

Получается замкнутый круг: нас всех обесценивали в детстве, мы усвоили эту модель поведения и принцип устройства общества в логике «права сильного» и теперь транслируем все это вовне. Ибо подобное понимание мира вроде как – вспоминаем о социал-дарвинизме – в известной мере биологично и потому доказало свою состоятельность.

Но вернемся к началу: так почему же твиттер-ироники не готовы всерьез относиться к смыслам понятия «обесценивание»? Только ли потому, что не могут согласиться с мнениями психологов-консультантов, психотерапевтов и прочих специалистов, предлагающих «позитивное мышление»? [147] Только ли потому, что твиттер, по мнению ряда экспертов, – платформа, где господствует «токсичный», агрессивный способ коммуникации? [148] И, соответственно, его активные пользователи выступают против любых проявлений сейфтизма [149], требований о бережном и заботливом выражении чувств и эмоций?

Скорее, в данном случае мы имеем дело с некоторым притворством, сознательным доведением смыслов термина до самоаннигиляции. Цель здесь очевидна: показать ничтожность способа мышления, порожденного понятием, и, одновременно, эмоциональной культуры, этим понятием подпитываемой. Ирония авторов из твиттера – это критическая деконструкция оптики «обесценивания», по сути дела «обесценивание обесценивания». Это попытка сказать: когда мы смотрим на внешний мир как на совокупность актов обесценивания, то готовы почти в каждом неприятном для нас действии видеть проявление болезненного недоверия к нашим же достоинствам (во множественном числе и – феноменологически – в единственном). В таком случае мы можем сами легко стать объектами уничижения. Причем как в отношении принципов, убеждений, обесценивание которых расценивается как конвенционально нежелательное явление (вспомним про hate speech или дискриминационные высказывания), так и в отношении «вещей, которые и так ни хера не ценные». Кто определяет эту «ценность» – другой вопрос. Главное – что на взгляд твиттер-экспертов дела обстоят очень просто, в духе известного медийного мема, с которым они наверняка знакомы: вы чувствуете обесценивание? тогда мы идем к вам и обесценим вас еще больше! Вы в любом случае этого подспудно ожидаете, если слово «обесценивание» активно работает в вашем словаре и позволяет вам формировать отношение к этому миру.

Вас обижает, что ваши успехи не принимают всерьез? Оскорбляет, что с вами никто не считается? Задевает, что ваш образ жизни не воспринимается как хотя бы возможный? Неприятно, когда ваши «активности» не считаются нужными и полезными? Вы «выгораете», потому что не чувствуете поддержки? В конце концов, вы полагаете, что столкнулись с обесцениванием? Поздравляем, вы – слабак. Вон с нашей вечеринки тех, кто успел вовремя расправить плечи и наслаждается своими успехами.

Авторы твиттер-аккаунта «РИП Новости» показывают, что за «модным» статусом термина скрывается ситуация самореференции, уробороса [150]. «Обесценивание» – это не только про единичные проявления грубости или эмоционального насилия. Его бытование в публичном пространстве подразумевает постоянный процесс перераспределения ролей, перераспределения значимости акторов (как в их собственных глазах, так и в глазах окружающих). По сути, сам термин «обесценивание» – продукт общества, где эмоциональные процессы, моральные категории (достоинство, ценности), механизмы понимания себя определяются категориями экономическими. И это уже как раз не просто наблюдения из зоны здравого смысла. Так, социолог Кристиан Лаваль утверждает, что представление о человеке как о полезном ресурсе и средстве накопления богатств становится очевидным фактом нашего социального мира [151]. «Обесценивание» – как механизм болезненного для другого преуменьшения заслуг, отказа от признания самостей – может функционировать до тех пор, пока субъект остается таковым, то есть относится к другим как к объектам, средству для проявления своей воли. Выживают здесь только те, кто повинуется следующему этосу: надо ценить себя, знать себе цену. Ничто не должно делаться вопреки личному интересу, личной выгоде.