Случай на Прорве

Но все-таки желание сообщить им о судьбе бывшего зятя, Константина Горбачева, победило. Ноги сами несли его по причудливо извивающимся улицам. Дом Семкиных находился несколько в глубине улицы. Еще издалека что-то в нем не понравилось Вячеславу. Когда подошел ближе, оказалось, он нежилой. В трех небольших окошках торчали осколки разбитых стекол.

«Вот и разгадка. Или уехали, или в живых нет, — сообразил он, — а скорее всего, уехали, иначе в одной могиле с дочкой были бы похоронены».

Вершинин немного постоял, подумал, что делать дальше, наконец, махнул рукой и двинулся назад, перепрыгивая через невысыхающие даже в жару лужи со зловонным запахом.

Когда он поравнялся с калиткой соседнего дома, она отворилась, и из нее вышла молодая стройная блондинка. Вершинин с интересом посмотрел на нее, прикидывая, как можно здесь удержаться на столь высоких каблуках.

Его интерес был замечен. Женщина чуть улыбнулась и спросила:

— Вы, наверно, к Семкиным? Я не ошиблась?

— Точно, к ним. Не секрет, где они сейчас? — обрадовался он случаю завязать разговор.

— Иван Платонович получил от стройуправления отдельную квартиру.

— У вас нет случайно их адреса?

— Сейчас я вернусь и спрошу у мамы, обождите.

Она довольно ловко пробалансировала на гвоздиках и исчезла в доме. Минут через десять появилась и вручила Вячеславу клочок бумаги с адресом.

— Уж не знаю, как вас благодарить, разве что заглянуть еще разок, — шутливо предложил Вершинин.

— Рада буду видеть хоть сегодня вечером. Вася как раз с рыбалки приедет, ухой угощу, — в ее глазах мелькнули смешинки.

— А знаете, что я подумал, увидев вас здесь? Как подобная женщина может жить среди такой флоры, — он пренебрежительно показал на заплесневелые лужи и подслеповатый домишко. — Мне представлялось, тут одни старики живут. Иль Вася слабак, не может обеспечить?

— Сносить нас скоро будут, любопытный незнакомец, месяца через три, вот и получим двухкомнатную квартиру в новом доме, — улыбнулась она и, больше не задерживаясь, повернулась и ушла.

Улицу, указанную на клочке бумаги, он знал хорошо. Она находилась в одной из наиболее благоустроенных частей города, и Вершинин минут через тридцать нашел нужную квартиру. Уже у двери чувствовался крепкий запах махорки.

Открыл сутулый старик с дымящейся козьей ножкой в руке. Вдохнув коридорного воздуха, Вершинин тут же закашлялся. Не спрашивая его ни о чем, дед пропустил Вячеслава в комнату и, не приглашая сесть, вопросительно взглянул. Глубокие борозды на его лбу, казалось, изогнулись в вопросе.

— Вы, вероятно, Иван Платонович Семкин? — как можно любезней спросил Вячеслав.

Без всякого выражения тот едва кивнул головой.

— Я насчет зятя вашего — Константина, — рубанул с плеча Вершинин, чувствуя, что со стариком ходить вокруг да около бесполезно. — Известна вам его судьба?

В глазах хозяина квартиры мелькнул интерес.

— Помер Константин, годов семь-восемь как помер.

— Почему же вы тогда не сообщили о смерти зятя в прокуратуру?

— Ах вот ты откуда. Давненько ваш брат меня не беспокоил, почитай, годов десять с лишком, — старик помолчал. — Вот и Марью Федотовну свою уж месяц как схоронил, самому пора собираться, — он тяжело присел на диван.

Вячеславу стало жалко его. Остаться одному на старости лет не легко, в квартире чувствовалось запустение.

— На лесосплаве Константин работал, на Оби, там и утонул, справиться можете, — он отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Уже у порога, глядя на уныло опущенные плечи Семкина, Вершинин сказал:

— Ты бы, дедушка, с людьми жил, квартирантов пустил, что ли, смерть-то неизвестно когда придет, а от одиночества свихнуться можно.

— А кто же тебе сказал, будто я один собираюсь жить? На Марьи Федотовны сорок дней Валюша приедет с внучатами и зятем, квартиру разменяю и уеду к ним в Сибирь. Я еще им пригожусь.

Вячеславу показалось, что он ослышался.

— Какая Валюша? У вас ведь одна дочь была.

— Она и есть, Валя. Жена Константина. После его смерти второй раз замуж вышла. Сейчас троих детей имеет.

— Постойте, но ведь десять лет назад она была убита. Вы сами ее тогда опознали, похоронили потом.

— Вот ты о чем, сынок. Я уж думать забыл про то, а у вас, оказывается, ничего не знают.

Старик запыхал затухавшей козьей ножкой.

— Ошибся я тогда. Слезы застили глаза, да и платье вроде ее. Сослуживцы тоже вот узнали. Так и оплакали мы тогда чужую дочку, как свою, а оно-то, глянь, все по-другому обернулось.

Вячеслав слушал не шевелясь. Слова Семкина походили на фантастику. Ведь только вчера своими глазами фотографию покойной видел, у могилы стоял.

— Месяцев через семь-восемь после похорон, — продолжал Иван Платонович, — постучался поздно вечером к нам мужчина, здоровый такой, как медведь. Протягивает какой-то сверток. Почитайте, только сказал, письмо вам есть. Сначала мы боялись трогать, вдруг не нам, потом открыли. Шаль там была, носки шерстяные, детские вещи и письмо. Да цело оно у меня — сам почитай.