Случай в Кошачьей Лощине (СИ)

Чувствуя смутную вину, Фридрих как-то поздно вечером, на пятый, кажется, день в центре, попробовал поговорить с Найдо о случившемся десять лет назад. К кровати Найдо не привязывали, и даже дверь снаружи не запирали. Только поставили условие, чтобы при нем постоянно находился кто-то из ОВЗШ. Фридрих как человек, не обремененный постоянным графиком работы, вызывался дежурить с завидной регулярностью. В палате было тихо и довольно темно, Фридрих сидел в кресле в углу с ноутбуком на коленях, Найдо, как и большую часть времени, лежал, свернувшись на боку, лицом к стене. По идее, происходящее должно было стать для него порядочным стрессом, но о его психологическом состоянии Фридрих мог только догадываться. По внешнему виду сказать было трудно. На все указания Найдо реагировал быстро, от еды не отказывался, на вопросы отвечал, пусть и преимущественно односложно.

- Я тогда бросил камень.

Собственный голос прозвучал неожиданно громко. Фридрих, вздрогнув, продолжил уже тише:

- В окно, как и договаривались. Ты, наверное, не услышал.

Он ведь мог не услышать – мальчишка, охваченный волнением и страхом. Слухом и обонянием шифтеры, находящиеся в человеческой форме, не превосходили людей.

С полминуты ничего не происходило. Затем фигура под одеялом пошевелилась – Найдо повернулся к Фридриху лицом.

- Это правда?

- Честное слово. Клянусь.

Казалось очень важным, чтобы Найдо поверил.

Лицо шифтера оставалось нечитаемым, только ноздри вздрагивали, словно он пытался учуять ложь.

- Вы думали, что я услышал, и ушли?

По спине Фридриха побежали мурашки. Этот вопрос перечеркивал все. Но еще можно было соврать. Убедить Найдо и самого себя, что все так и случилось. Был договор: в случае тревоги бросить камень. Они и бросили. Бросили и убежали, не подумав, что Хвостатый мог не услышать. Такой соблазн.

- Нет, – сказал Фридрих. – Я отказался бросать второй.

Найдо не менялся в лице. Не отворачивался. Лежал и смотрел. Чего же он ждет?

- Прости. Мне очень жаль, правда. Мне было шестнадцать, и я был тем еще засранцем. Прости меня.

Еще немного посверлив его взглядом, Найдо снова отвернулся. Но Фридриху показалось, что клубок под тонким одеялом был уже не таким тесным.

Поток воспоминаний прервал звонок. Имя Хэйди, высвечивающееся на дисплее, не встревожило Фридриха так, как прежде в Аризоне. После процесса, уже после отъезда Фридриха, метиска вдруг воспылала сочувствием к шифтерам и пополнила собой ряды добровольцев ОВЗШ. С тех пор она частенько звонила поделиться новостями или спросить совета.

- Осиё![3] Как поживает священный томагавк?

- Мечтает о твоем скальпе, – привычно отозвался голос в трубке, а потом вдруг преисполнился плохо скрытого коварства. – Как дела? Чем занимаешься в ближайшую неделю?

- Ничем особенным, – насторожился Фридрих. – А что?

- Ты О’Kири еще не забыл?

- Его забудешь, – Фридриху медленно, но верно становилось не по себе. – Он снова что-то натворил? Сожрал своего куратора?

- Типун тебе на язык, Фред! Майк жив-здоров. О’Kири вроде бы даже начал иногда с ним разговаривать.

Фридрих подавил укол странного чувства, подозрительно смахивающего на ревность.

- Я за них рад. К чему весь этот разговор?

- В общем, О’Kири вздумал помириться с приемными родителями. Мы подумали и согласились, что это пойдет ему на пользу.

Вышеупомянутая деталь биографии Найдо всплыла во время следствия и поразила Фридриха – и не только его – как гром с ясного неба. То есть, он знал, что такие случаи теоретически возможны (вернее, были возможны лет двадцать назад), но никогда не думал, что встретит подобное на практике. История эта была не особенно важна для их дела, и он не стал вникать в подробности, просто принял к сведению: Найдо воспитали люди. Что частично объясняло его трудности в общении с одноплеменниками, нетипичный для шифтера образ жизни и, возможно, эту самую способность убить, не оборачиваясь. А еще – возможность попасть в школу в КДА. Фридрих не знал, повлияло ли последующее исключение или что-то еще, а может, их биологические виды не приспособлены к длительному совместному существованию, но лет в шестнадцать-семнадцать Найдо от приемных родителей сбежал. Те, припомнив, видно, поговорку о леопарде и пятнах, не стали его разыскивать.

- Да… занятно, конечно, но причем тут я?

- А знаешь, где они живут? – ликующе спросила Хэйди и, не дожидаясь ответа, выпалила: – В твоем городе! На Восток-Фостер-Авеню.

Фридрих похолодел. Буквально соседняя улица. Вот это совпаденьице…

- Хэйди, повтори-ка, когда они с Майком приезжают. И на сколько. Я забаррикадируюсь и буду держать оборону.

- Вот-вот, о Майке и речь. Он по личным обстоятельствам не может сопровождать О’Kири. Только довезти и забрать через неделю. В Офисе стали думать, кого из вашего отделения озадачить общественной нагрузкой, и я предложила твою кандидатуру. А что? Вы знакомы и так тепло расстались.