Случайная судьба

И глаза Хизер снова, как и прежде, обратились к Мике. Но на этот раз она уже не отвела взгляд.

* * *

Поппи жадно ловила каждое слово. Она просто ела Хизер глазами, боясь даже моргнуть, чтобы, не дай бог, что-то не упустить. В душе она молила Хизер прервать наконец это упорное молчание, рассказать обо всем, защищаться, в конце концов. Когда взгляд Хизер остановился на лице Мики, глаза самой Поппи обратились к Гриффину.

В его глазах стояло ожидание.

«Ты и вправду знаешь обо всем?» — мысленно спросила она.

В ответ — едва заметный кивок.

«И прощаешь?»

Он снова кивнул. Потом выразительно поднял брови.

«А ты? — говорили его глаза. — Ты прощаешь?»

Конечно, Поппи с радостью готова была простить Хизер. Сейчас она прощала всех: Мику — за то, что рычал и срывался на всех подряд, словно цепной пес, Гриффина — за то, что вся эта история, в сущности, была на его совести… собственную мать — за то, что та столько лет корчила из себя воплощенную добродетель, Лили — за ее красоту (благослови ее, Бог!) и даже Роуз — за ее вечное занудство. Только вот простить себя было намного труднее.

* * *

Под конец Мика не слышал уже почти ничего из того, что говорила Кэсси. Ему было не до того — он старался вспомнить все то хорошее, что было в его жизни с Хизер, все то, о чем он так тосковал и что хотел вернуть. Да, он действительно этого хотел, особенно когда она смотрела на него так, как сейчас — словно он был для нее центром Вселенной.

— Это все, что нам нужно, — сказала Кэсси, и Мика встряхнулся, с трудом заставив себя вернуться к реальности. — К сожалению, одних только слов Эйдена мало. В конце концов, в ту ночь в машине ты была одна, и поэтому сама должна рассказать нам, что тогда произошло.

Все это время, пока Кэсси говорила, взгляд Хизер не отрывался от лица Мики. В глазах ее плескался страх, и это разрывало ему сердце. Внезапно стена, на которую он опирался, показалась ему какой-то особенно твердой и холодной. Оттолкнувшись от нее, Мика плечом раздвинул всех, взял в ладони ее лицо и заглянул ей в глаза.

— Расскажи мне, — попросил он. — Расскажи все, как было.

Хизер застыла, стараясь прочесть то, что пряталось в глубине его глаз. «Говори же! — кричали они. — Расскажи мне все. Я люблю тебя. И я должен знать. Но это ничего не изменит, потому что я люблю тебя!» — Она обхватила его руки своими, по щекам ее текли слезы.

Все, что так долго скрывалось в ее душе, теперь выплеснулось наружу.

— Я не хотела встречаться с ним. То есть мы встречались, но потому, что все это было похоже на волшебную сказку… Кто я, а кто он? Мне казалось, я грежу. Но потом, потом все пошло наперекосяк. Впрочем, я с самого начала знала, что так будет. Уж слишком разные мы с ним были. Я предупреждала его, но он только смеялся, говорил, что все в порядке, что он меня любит. Не нужно только, чтобы о наших отношениях до поры до времени кто-то знал. А уж потом он, мол, готов кричать об этом на весь мир. — Хизер горько усмехнулась. — Он просто обожал так говорить, словно гордился этой любовью…

— Но ведь он тебя бил! — взорвался Мика, осторожно коснувшись кончиком пальца едва заметного шрама в уголке ее рта.

— Когда напивался. Правда, он всегда извинялся потом… И за то, что выпил, и за то, что поднял на меня руку. А я любила его. Вернее, не его даже, а эту нашу волшебную сказку. Потом я забеременела. Он пришел в ярость. Сказал, что ребенок не может быть его. Клялся, что всегда предохранялся.

— Это действительно так?

— Когда вспоминал об этом. Но это был его ребенок. У меня не было никого, кроме Роба. И я вовсе не настаивала на том, чтобы он женился на мне. Только хотела, чтобы он помог мне, когда родится малыш. — Голос Хизер упал до едва слышного шепота. — Я хотела ее. Господи, как я ее хотела!

— В тут ночь вы тоже поссорились из-за ребенка?

— Я тут ни при чем! Я вообще не хотела начинать этот разговор. Я была на работе, но Роб отыскал меня и там. Он таскался за мной по пятам и все время пил. Потом он совсем потерял голову — начал выкрикивать мне вслед грязные ругательства, все поворачивались, смотрели на меня… Под конец он потребовал, чтобы я сказала, избавилась ли я от ребенка. А когда услышал, что нет, заорал, что сам, собственными руками избавит меня от него…

Мика почувствовал тошноту.

— Что?! Что он сделал?!

— Ударил меня. Сказал, что вышибет из меня это отродье… А потом схватил за руку и потащил куда-то, где не было людей. Я вырвалась и побежала. Он погнался за мной.

В ее глазах была такая боль, что Мика почувствовал жгучее желание заставить ее замолчать. Хватит с нее этих воспоминаний, подумал он.

— И что случилось тогда?