— В следующий раз, Мирьям, — сжимая сильными пальцами со сбитыми костяшками изящный ремешок сумочки, продолжает бывший жених, — я все-таки настаиваю, чтобы ты сообщала, когда собираешься досрочно покинуть здание компании, — в голосе бывшего появляется так знакомая мне сталь.
— Ладно. — почти выплевываю, прибавляя шаг. Совершенно нет желания спорить с Садулаевым. К тому же, новые туфли начинают довольно ощутимо натирать нежную кожу ног. Как бы то ни было, о прогулке я совершенно не жалею. Лишь только у двери в подъезд растерянно останавливаюсь, как вкопанная. Ключи-то в сумочке! Фыркаю, подобно раздражённой кошке. Оборачиваюсь и ещё больше сержусь, когда замечаю на лице Давида совершенно возмутительную самодовольную улыбку. Протягиваю раскрытую ладонь вперёд и командным тоном отдаю приказ:
— Сумку!
Давид усмехается, показывая глубокие привлекательные ямочки. С ними он выглядит по мальчишески дерзким и каким-то беспечным. На чувственных, красиво очерченных губах играет обаятельная улыбка. Он качает головой, отказывая без слов в моей маленькой просьбе. Возмутительно! Хмурюсь, но уже более сдержанно бурчу: — Ключи, — несколько раз сжимаю пальцы в нетерпеливом жесте. Но, когда и на эту просьбу Давид не реагирует, топаю раздосадовано ногой.
— Послушай, Давид! Я устала и…
Бессовестный мужлан лениво движется в мою сторону, делая мне вопиющее предложение, ничуть не стесняясь: — Что, милая, даже не пригласишь на чашечку кофе? — Давид, огорошивает своим вопросом на столько, что теряю дар речи. Смотрю на него так, будто Садулаев только что нарушил самое строгое табу на приёме в высшем обществе.
— Зачем это ещё? — смотрю с подозрением, слегка сощурив недоверчиво глаза. Нет, ну, реально? Неужели я и правда только что слышала хриплый смешок?! Ему ещё и забавно выводить меня из себя! Животное! Дикарь! Внезапно от былого Давида не остается и следа. Садулаев приподнимает насмешливо бровь, сканируя взглядом меня с ног до головы. Лицо бывшего становится серьёзным, взгляд пронзительным, и он резко выдаёт: — Как зачем? Я имею право знать все о ребенке, с которым ты сбежала от меня. Как думаешь, Мирьям? Шокировано пячусь назад и даже открываю беззвучно рот, слово рыба, выброшенная на берег.
Глава 32
— Ребенок? — сердце грохочет так, как будто меня только что облили из ведра ледяной водой, а затем опустили в чан с кипятком. Откуда он узнал?! Что теперь будет?! — Давид, я… — голос дрожит.
Над верхней губой появляется пот в виде мелкой россыпи прозрачного бисера.
Господи, помоги!
Давид смотрит на меня из-под прямых густых бровей, скрывая мысли за длинными черными ресницами.
— Клоди тоже для меня много значит, — Кривит насмешливо уголок рта. — Не будь эгоисткой, малышка.
Еле разлепив губы, шепчу:
— Клоди?
По телу мгновенно разливается облегчение, но несмотря на это, на кончике языка остается горьковатое ощущение лжи. Да, он прав, животные — это те же дети. Перед глазами проносится картина из прошлого. Давид после моего финта на машине по типу «Формулы-1», приносит слегка хромую, грязную, совсем молодую кошечку. Я ее сразу же признала в том уличном зверьке, который испуганно убежал в сторону дерева, когда я проверяла на прочность корпус машины Садулаева и не только. Бампер, как оказалось, тоже.
Только вот вблизи темно-серая кошка оказалась еще совсем котенком. Тогда мы вместе ее выкупали и накормили теплым молоком. Мало того, что малышка оказалась белоснежной пушистой красавицей, так еще и несомненно породистой. Не могу забыть и то, как Давид почти с профессиональной сноровкой ставил уколы в холку Клоди, пока я голосила, словно истеричная мать, глядя на шипящую от страха «деточку». Это нас очень сблизило с Садулаевым.
Уже после этого я смотрела на него совсем другими глазами. «Тебе нужен кто-то, о ком ты будешь заботиться, тот кто привьет тебе чувство ответственности». Мурашки бегут вдоль позвоночника, а по совести будто приходится точный виртуозный удар боксера. А ведь речь пока идет о кошке, что же будет, когда Давид узнает о… Слышу свой голос словно со стороны. Он кажется глухим и каким-то чужим:
— Да, ты можешь зайти на чашку кофе.
Без лишних слов, Давид мягко отодвигает меня в сторону и вынимает из кармана брюк ключи. На связке, помимо привычного для меня ключа от квартиры, красуется стильный брелок от «Ягуар». Вскидываю молниеносно взгляд на Садулаева, который без тени смущения по-хозяйски сжимает мою сумочку и проходит мимо стола консьержки. У него еще и свой ключ имеется. Хотя чему я удивляюсь? Садулаев — хозяин квартиры. Все логично.
— Лариса Игоревна, — кивает в знак приветствия Давид женщине, которая при виде Садулаева сразу теряет интерес к бразильской мыльной опере на мониторе, стоящем прямо на стойке ресепшен.
— Здравствуйте, Давид Мансурович, — расплывается в улыбке женщина. Хоть она и далеко не молода, но инстинктивно тянется рукой поправить прическу в модном стиле пикси*. Она провожает нас таким пытливым взглядом, что я безошибочно понимаю: сегодня для консьержки и ее подруг появилась новая тема для сплетен.