Случайная жертва

Не дожидаясь ответа, он прилип к монитору. Я пошел на кухню и открыл холодильник. Он был забит диетическими продуктами, по большей части изготовленными из чего-то вроде пенопласта. Они навели меня на мысли о Софи. О том, что мне было ради кого худеть. Я достал трехпроцентную брынзу, разложил на трех кусочках диетического хлеба, а сверху украсил ломтиками помидора. На вкус получилось так же отвратительно, как на вид. Дожевав, я пошел в туалет и обнаружил на полу электронные весы. Встал на них и увидел цифры – 95,5 кг. Минус те полкило, которые я только что съел. Господи, надеюсь, у меня не анорексия.

Я вернулся в гостиную, или в серверную, или как там Кейдар ее называл, и начал смотреть, как он занимается своей черной магией. Спустя десять минут он процедил: «О’кей», нажал на клавишу, и я услышал, как заурчал стоящий рядом принтер. Кейдар с важным видом повернулся ко мне.

– А правда, когда ты сидишь, сразу видно, что ты поправился, – с порога заявил я.

Он стоически пропустил это замечание мимо ушей, взял два распечатанных листа и уставился в них.

– Во-первых, – сказал он, – они существуют.

– Кто?

– Твои близняшки.

– Как ты узнал?

– Они родились в Тель-Авиве, – немного обиженным тоном начал читать он, – в больнице «Ассута», у Бетти и Стефана Норман и были зарегистрированы в отделе министерства внутренних дел в присутствии представителя министерства социального обеспечения.

– Почему?

– Что почему?

– Почему при регистрации присутствовал представитель министерства социального обеспечения?

– По-видимому, – после паузы предположил он, – решение о передаче на усыновление было принято еще до родов, иначе это ничем не объяснить.

– Как их назвали?

– Эла и Наоми.

– А что с ней стало потом?

– С которой из двух?

– С Наоми.

– Она исчезла.

– Это я и так знаю. Что с номером ее свидетельства о рождении?

– Его заменяют сразу после усыновления. Как раз для того, чтобы никто не занимался тем, чем мы занимаемся сейчас.

В его голосе слышалось осуждение, которое я предпочел проигнорировать.

– Где хранится дело об усыновлении?

– В министерстве социального обеспечения.

– Ты можешь влезть к ним в компьютер?

– Да. Но толку от этого чуть. Они начали оцифровывать дела по усыновлению всего двенадцать лет назад.

– А что было до того?

– Картонные папки и охранник у входа.

– Туда никак нельзя пробраться?

– Можно попробовать ночной взлом. Я с тобой.

Только этого мне не хватало! Быть схваченным при попытке проникновения в правительственное учреждение, да еще в компании с парнем, который выглядит как свихнувшийся гитарист из группы The Beach Boys. Впрочем, у меня забрезжила одна идейка.

– Сколько человек родилось в Израиле в мае семьдесят первого года? – спросил я.

Он снова повернулся к компьютеру. На этот раз поиск занял всего несколько секунд:

– Шесть тысяч пятьсот семьдесят девять.

– Сколько из них родились двенадцатого числа?

– Двести восемь.

– Среди них есть Наоми?

– Уже проверил. Нет. Они наверняка сменили ей имя.

– Почему ты так думаешь?

– Но это же логично. Она попала к приемным родителям на второй день после рождения. Вот они и назвали ее по-своему.

– Убери из списка мальчиков. Сколько остается?

Его руки запорхали по клавишам:

– Сто восемь.

– Теперь убери всех мусульман, всех христиан и всех умерших. И тех, чьим родителям было меньше тридцати лет.

– А этих-то почему?

– До тридцати они постарались бы родить своего ребенка.

Двадцать минут спустя я уже был на улице. В моем заднем кармане лежал список из одиннадцати имен. Если родители Наоми – или как там ее теперь зовут – заодно с именем не поменяли ей и дату рождения, она в этом списке.

12

Когда я садился в машину, меня окружала вечерняя синева, предшествующая настоящей темноте. Не успел я завести двигатель, как позвонил Чик. Его голос едва пробивался сквозь гомон толпы и звуки музыки. Я поинтересовался, откуда он звонит.

– Из «Лузы», – ответил он. – Я тут подрабатываю охранником.

«Луза» – это бильярдный клуб в конце улицы Иехуда Галеви. Кстати сказать, очень приличный. Тридцать столиков, большой экран, официантки в красных футболках. Охранник сидит снаружи, на табуретке. Идите работать в полицию, молодые люди! Не упускайте свой шанс! Арабы будут устраивать на вас покушения; по субботам на вас будут нападать ультраортодоксы; домохозяйки с безумными глазами будут кидаться на вас, потому что вы мешаете им задушить мужа; вашим семьям будут угрожать бандиты, зато к 65 годам вы выслужите такую смехотворную пенсию, что придется по ночам подрабатывать охранником за 24 шекеля в час и молиться, чтобы вас не порезал какой-нибудь сопляк, которого вы не пустили внутрь.

– Завтра утром, – сказал он.

– Кто меня проведет?

– Ты записан как родственник, которому разрешено свидание.

Я же трахал его жену, подумал я. В каком-то смысле это и правда делает нас родственниками…

– Еще вопрос.

– Что?

– Где сейчас можно найти Нохи Авихаиля?

Он ответил мгновенно:

– Знаешь кафе «Джо» на улице Хашмонаим?

– Да.

– Он почти каждый вечер там. Выпивает пару чашечек эспрессо, а потом едет к себе на Сончино.

– А что у него на Сончино?