Случайности не случайны

Провожали закат. Уходящее солнце высветило на самой вершине сопки две фигуры: мужскую и женскую. В розовом отблеске вечерней зари, они стояли, обнявшись. Молчали. Молили бога, чтобы поскорее их соединил.

Огненный купол солнца уходил за горизонт и безвозвратно уносил их последний день. Впереди – разлука. Письма и надежда на новую встречу. Ещё один долгий и томительный год ожидания.

В густых зарослях кукушка напевала своё нехитрое: «Ку-ку».

***

…Стучали колеса. Мчался поезд. Мелькали города, сёла, вокзалы, станции. С каждой минутой увеличивалось расстояние между Витей и Тасей. Он смотрел в окно и с грустью вспоминал уходящее лето, напоенное нежностью и трепетом двух любящих сердец.

Время, проведённое в деревне, многому научило его и подарило встречи с простыми, но, по-житейски, мудрыми людьми. Он познакомился с кержаками, о которых слышал раньше, от городских жителей: «У-у-у, кержак упрямый!»

Грозными и недоверчивыми они были только на первый взгляд. Напускная суровость проходила и уступала место дружелюбию, когда люди видели искренность, чистоту помыслов, уважение их традиций и обычаев.

Теперь он знал наверняка, откуда в Тасе такая крепкая закалка, трудолюбие, порядочность, мощный задел энергии. Она черпала силы у родной земли: душистого сена, спелой земляники, парного молока, синей сини леса, прозрачной глубины рек – всего, что называется Родиной.

Глава 3. Фельдшер-акушер

События

Минуло пять лет. Пришла весна 1959 года.

Таисия Ивановна, по-прежнему, работала фельдшером- акушером в селе Александровка и заочно училась в пединституте, по специальности «преподаватель английского языка».

За эти годы в Александровке построили клуб, баню, котельную и новую двухэтажную больницу. Жили и работали в селе только местные – выучились в городе и вернулись обратно. «Чужаки» не задерживались в здешних краях– не вписывались в местный колорит.

Разбросанные на большом расстоянии мелкие колхозы и хутора, объединили в одно хозяйство – совхоз11 Ждановский. Но до дорог «руки не доходили». В отдалённые населённые пункты, кроме как на лошади, добраться было не на чем. Тася ездила к пациентам на гнедом жеребце, приписанном к сельской больнице. За пять лет работы она привыкла к коню.

Частенько ей приходилось выезжать в хутора и принимать роды. Селяне не очень-то следовали доводам врачей. Никто заблаговременно в больницу не приезжал. В последний момент, на бричке или санях мчался перепуганный мужик с воплями: «Рожает!» и увозил фельдшера в пургу, в осеннюю непогоду, летнюю жару, средь бела дня или ночи. Труд акушера в деревне был сродни пожарному – в любой момент могли поднять.

Люди в сибирской глубинке лечились травами. Детей рожали дома, с бабками-повитухами, прибегали к заговорам. Однажды женщина несколько часов мучилась, не могла родить. Приехала Тася. Свекровь не хотела допускать её к роженице, как не замужнюю, с заплетенными косами. «Перекрутит она все ходы, перекрутит» – причитала она. Пришлось строго поговорить с мужем, чтобы тот обеспечил возможность оказания жене медицинской помощи.

Ездить приходилось по полю, лесу, где водились дикие звери: волки, медведи. Конь не раз спасал жизнь. Животное загодя чувствует опасность: начинает фыркать, упираться. Тася держала на изготовке ружье. Выстрелы пугают хищников. Они уходят прочь. Отстают и отказываются от преследования.

***

Зима 1959 года долго не сдавала позиции. В марте снегом перемело все дороги: ни пройти, ни проехать. Тася возвращалась домой из отдалённого хутора после трудных родов. Всё закончилось лишь под утро. Она устала – не спала вторую ночь. Серко тихо брёл по глубокому снегу, проваливался в сугробы по самое брюхо.

Монотонная езда, плавные покачивания в седле усыпили измученную девушку. Пока лошадь выбиралась из очередного снежного капкана, Тася мягко соскользнула со спины животного и, оказавшись в плену снежной перины, продолжала смотреть сны про лето и любимого Витю.

Серко, лишившись седока, прибежал к больнице.

Блинов увидел, что оседланный конь не привязан. Вышел устранить безобразие и сделать внушение Таисии, но на дверях фельдшерского пункта висел замок. Истопник сказал, что с утра не видел её. Прибежала перепуганная Наташа и сказала, что сестра с вечера уехала в Шигин хутор и до сих пор не вернулась.

Поехали на розыски.

Тася лежала за селом в сугробе. Лицо, закутанное в шаль, уже припорошил снег…

Успели. Разбудили. Напоили спиртом, из её же сумки. Всё обошлось. После этого случая, установили в больнице жёсткий график дежурства по ночам. Предоставили фельдшеру обязательные выходные дни.

Вечная невеста

Тася каждый день писала Виктору письма. Иногда, всего по несколько строк. О том, как прожит ещё один день без него.

В селе многое изменилось за последние годы. Родились новые люди. Дочка Стеши уже должна была на будущий год пойти в школу.