Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

Когда пять недель спустя англичанам пришло время отправляться в своем путешествии дальше, Дрейк установил деревянный столб, чтобы все, кто прибудет сюда после него, – в особенности испанцы, – знали, что данная территория принадлежит английской короне. А потом прибил к нему монету с профилем ее величества и медную табличку с высеченной на ней надписью «Король и народ по собственной воле вверили всю провинцию и их королевство в руки Ее Величества». Этот край, ставший первой английской колонией в Америке, он нарек Новым Альбионом. «Узнав о скором отплытии англичан, мивоки были безутешны», – писал Флетчер. Одолеваемые печалью, индейцы посчитали себя «изгоями, которых собрались бросить их боги», и разразились слезами. «Последним англичане увидели, как на холме вокруг жертвенного костра собралось целое племя, умолявшее богов вернуть обратно на землю рай», – говорится в «Морских псах королевы Елизаветы». На одной из карт Нового Альбиона, датированной 1595 годом, содержится такая латинская надпись: «Разрывая тела молодых козлят на части и неоднократно осуществляя на вершинах гор другие жертвоприношения, обитатели Нового Альбиона оплакивали потерю Дрейка, к тому времени коронованного уже дважды».

В 1596 году Дрейк умер на рейде в виду побережья Панамы и нашел последнее упокоение в море в свинцовом гробу. В том же году его увековечил в своей поэме длиной с целую книгу двадцатилетний оксфордский студент Чарльз Фитц-Джеффри. Размахнувшись на сотню с лишним страниц, увлеченный его личностью Фитц-Джеффри (4) породил языческий панегирик, в своем мистицизме способный потягаться с культом поклонения мивоков: Будь благочестив к прославленному Дрейку. / И причисли его к сонму святых. / Пусть будет он богом моря вместо Нептуна. Вскорости пошла гулять легенда, что, если Англии когда-либо понадобится спаситель, способный прийти ей на помощь, достаточно будет лишь ударить в барабан, который Дрейк постоянно брал с собой в путешествия, и мореплаватель воскреснет, восстав из своей могилы на океанском дне, где бы она ни находилась.

Могила? Да нет, не могила, а пенные волны Нептуна!

Волны? Да нет, не волны, а перекатывающиеся валы моря!

Море? Да нет, не море, а священная гробница его чести!

Гробница? Да нет, не гробница, а вечное упокоение его праха!

Праха? Да нет, не праха, а останков, которые не могут прийтись по душе!

Как ни назови захоронение, где лежит достопочтенный Дрейк,

В этом святилище погребено божество.

…И впредь больше не поклоняйтесь вашей

Карпатской королеве, как Венере,

А приносите жертвы героическому Дрейку,

Во искупление былых грехов,

Воздвигайте статуи повсюду,

Где ступала его нога,

Сделайте Дрейка своим святым,

Пусть храм станет ему надгробием,

Станьте сами в нем священниками

И принесите в жертву свой стих.

Дрейк был «драконом Англии, его подлинной горлицей, – писал Фитц-Джеффри, – оперенным змеем, от которого в страхе бежал злейший враг в лице Испании». От одного присутствия этого английского моряка даже испанские реки и те в панике выходили из берегов либо спешно мелели от стыда:

Эбро, река в Кантабрии,

С истоком у Юлиобриги,

То и дело желая уйти обратно в землю,

Трижды пряталась, и тогда ее нельзя было найти,

И трижды выходила из берегов, затопляя все вокруг,

Услышав о прибытии победоносного Дрейка,

Бедная, трусливая река не знала,

Куда направить свои воды.

* * *