Случайные люди (СИ)

Я опустила руку, которую все еще держала протянутой в сторону дороги, как Ленин в сторону светлого будущего. Похлопала себя по бедру. Подобрала, наконец, слова:

— Нашли, с кем квитаться, право слово.

— Ты можешь приказать, — сказала дама. — Твоя доброта однажды сделала меня твоей рабыней.

— Супер, — сказала я. — Вам что, так сложно?

— Нисколько.

— А те орки, там, на холме?

— Ради цели можно совершить даже противное совести.

Цель, конечно. Временная победа одного королевства над другим.

— А знаете, в чем цель? В чем конечная цель всего на свете? Чтобы кто-то остался жив и жил долго, сыто и по возможности счастливо. — Я с раздосадованным "а-а" махнула на нее обеими руками. — Ладно, я поняла. Спасибо за… неравнодушие.

Муть в воздухе разлетелась на ветерке, я на всякий случай сунула руку туда, где только что была дама, ничего не почувствовала. Потерла руки, оглянулась на дорогу, пошла по кочкам к ней. Остальные шуршали за спиной.

— Я хотела, чтобы она вылечила больных. Там наверняка есть больные, — сказала я. Мастер издал какой-то звук. Я обернулась. — Что?

— Вы не представляете, какая мощь в ваших руках. Благосклонность миледи…

— Немного представляю, — сказала я. Коротко хихикнула: да я просто Атос, к нему тоже благосклонялась миледи. — Но знаете, это и так большое гадство — быть запертой между… — я помахала руками, изображая жизнь земную и загробную, — там и здесь. Нельзя командовать беспомощными. Я ничем не заработала власти над ней, я ей не плачу и не отчисляю проценты в пенсионный фонд.

Мастер хрустел по дороге за мной. Сказал, когда оставалось несколько метров до хвоста колонны:

— Есть такой универсальный закон Вселенной. Всех не спасешь и всем не поможешь.

— Как свежа и оригинальна эта мысль, — ответила я.

— Тем не менее, верна. К тому же, — Мастер понизил голос, — нам в самом деле стоит иметь в виду цель.

— Наша цель никуда не убежит.

— Вы в этом уверены, леди?

Я придержала шаг. А ведь верно, у них может и не быть времени, у королевы, Поллы, сэра Эвина и мага Ове. Особенно у него, вряд ли ему выписали премию за сопротивление страже. А с сэром Эвином у меня неоконченные дела, и в этот раз можно будет обойтись без эликсира. Показать грудь, как говорил Мастер. Я потерла лоб, оглянулась на Лес. Если попросить, он доведет нас самой короткой тропкой. Возможно, как раз несколько дней или даже несколько часов решат дело.

Я сжала зубы и пошла быстрее. Спросила Мастера резче, чем хотела:

— Вы умеете лечить?

— Возможно, я уже упоминал, что Четверо не были щедры и не пожелали ниспослать мне…

— Ясно, — сказала я. Поглядела на него. Мастер одной рукой придерживал сумку, другой вцепился в ее ремень, словно приехал из какого-нибудь Варыкино поступать и торчит теперь на Витебском вокзале и боится, что у него сопрут чемодан со штопаными штанами "адидас" и единственными приличными ботинками, потому что слышал, что в большом городе все воры, и у тети Таисьи так однажды и вытащили из сумки кошелек и паспорт, о чем она громко и нетрезво предупреждала на провожальном застолье.

Беженцы принялись останавливаться. Сначала самые последние. Они сначала оборачивались на нас, а потом встали и глядели. Я придержала пареньков, выступила вперед. Женщины прятали детей за спины. На них оглядывались и тоже останавливались, и так уже стояла порядочная часть хвоста колонны. Глядела на нас с Мастером и, особенно, на наших случайных солдатиков.

Ближайшая женщина покопалась в юбках, протянула нам что-то. Я сначала подумала — камень. Потом пригляделась. Хлеб был настолько старый и запыленный, что лучше уж и в самом деле грызть орудие пролетариата.

Женщина выпряглась из своего тюка, поставила на дорогу, отдала хлеб ребенку — я так и не поняла, мальчик это или девочка, ребенок тут же впился зубами, женщина шлепнула его по рукам, показала на нас. Ребенок протянул кусок и стоял так, глядел в сторону. Женщина вытащила из тюка блюдо, похожее на оловянное, показала нам, подала. И орки вокруг нее стали поступать так же, стояли с посудой и едой в вытянутых руках.

— Мы… э… хотим помочь, — сказала я. Показала руки без оружия.

Нам что-то ответили вразнобой. Я пихнула Мастера локтем.

— Вы говорите по-орковски?

Мастер поджал губы, выставил подбородок и сказал с самодовольством и презрением, словно его спросили о любимой книге, а он ответил: "Феноменология духа" Гегеля:

— Низшие языки не представляют ценности ни для магического искусства, ни для разумного разговора.

— Я понимаю немного, — сказал один из пареньков, обошел меня. — У нас недалеко жили выблядки.

Я подумала, что отучать его выражаться буду в другой раз, и спросила:

— Что они говорят?

— Известно, что. Хотят откупиться.

— В смысле?

— Чтоб мы их не убивали.

— Они решили, что мы их грабим?

Паренек торжественно кивнул.

— Мы никого не грабим, — уточнила я. — Скажите им, что нам ничего не нужно, мы ничего у них не отберем.