Случайные люди (СИ)

— Эбрар, как я поняла — серьезная угроза. И если он порождает таких уродов, как мы встречали, то он угроза не только вашему королевству, а… — я запнулась, сделала широкий жест, — вообще.

— Пропади оно пропадом, — сказал Мастер. — И это королевство, и соседние. И орки тоже. Откровенно говоря, им вреда от великого генерала еще больше, чем нам. Он делает вокруг себя фальшивую жизнь. Тот, кто живет фальшивой жизнью, не может ни умереть, ни продолжить род. Вы видели, как вы их называете, уродцев. Это — вместо смерти. Тупеют и бродят, если осталась еще воля, а если лишить их движения — будут лежать и гнить. После той войны орки сидели тихо — потому что их, живых, мало осталось — тех, кого Эбрар не успел обратить. Теперь останется еще меньше. И пропади они пропадом. — Он поднял бокал, выпил, запрокинул голову и неприятно закхекал. Я не сразу поняла, что это смех.

— Как вы легко распоряжаетесь судьбами народов, — хмыкнула я, вытряхнула из бутылки последние капли себе в бокал.

— А плевать я хотел, — сказал Мастер намного более пьяным, чем я ожидала, голосом. — Ни один народ не сделал мне добра. Вот эту, вот эту, леди. — Он подпихнул мне бутылку. — Хорошая вещь. Н-ни одна скотина…

Я сдержалась, чтобы не напомнить ему, что его все-таки выучили и воспитали, дали дело, и камзол у него богатый. Что я, на самом деле, знаю? Ничего. Чужая жизнь — всегда потемки. Я сосредоточилась на том, чтобы открыть бутылку, достала кинжал, срубила печать. Выковыряла пробку. Пахнуло хвоей.

— Настойка на елках, что ли? — пробормотала я.

Мастер уронил лицо в ладони, что-то промычал, над головой его собралось голубовато-белое сияние. Мастер помотал головой, поднял лицо, с силой растер. Откашлялся. Глаза были ясные и совершенно трезвые, как и голос.

— Вы недалеки от истины, леди. На шишках. Осторожнее, это довольно забористая штука.

— А вы со мною этот же трюк провернете, — я покрутила ладонью над головой, — как вот сейчас. Полезное уменье, а!

— Вы не представляете, насколько востребованное на пирах, — ухмыльнулся Мастер. Протянул руку, со всех сторон прилетели капли воды, собрались в шар, которым он сполоснул бокалы. Они опять изменили форму, и теперь больше напоминали рюмки. Мастер шлепнул воду прямо на пол, я разлила настойку, долго вдыхала запах и представляла, что я сижу у новогодней елки, шампанское только из холодильника запотевает, из салатниц торчат ложки, бери и клади, а на работу не надо не только завтра, но и послезавтра.

Оливье бы сейчас. Или просто чего-нибудь закусить.

Под потолком бегала белка, а в дальнем углу что-то копошилось. Я попросила Мастера пульнуть туда огнем: если попадет, будет мясная закуска. Мастер швырнул рассыпающий искры сгусток пламени, и то ли не попал, то ли в углу никого не было, а мне просто показалось.

Мы выпили за упокой мертвых и долгую жизнь живых. Питье прокатилось до желудка и упало, как снежок со льдом внутри: тяжко и холодно. Я утерла выступившие слезы. Снежок помалу начал таять, и стало хорошо.

— Я же говорил, — сказал Мастер довольно. — Забористо.

Он почти лежал на столе, подпирал голову, словно она была слишком тяжела, и возил по столу рюмкой.

— Сварите мне зелье, — попросила я. Мастер поднял брови, подождал, пока я продолжу: — Приворотное зелье. Вы умеете?

— Нет, леди, — сказал он, — не мое это ремесло. Но я могу зачаровать какую-нибудь жидкость для того же самого эффекта. Надолго ли вам?

— На один раз, — сказала я, спохватилась под его смех. — На один день, в смысле. Чтобы…

— Чтобы не отказал. Или не отказала?

— Есть разница?

— Для заклинания — никакой. В порядке праздного интереса. Мы с вами нынче делим вино, позвольте же мне некоторые вольности.

— Позволяю, — кивнула я с важностью. Становилось по-глупому весело. — Это он. В порядке праздной… э… откровенности.

— Эвин, что ли? — спросил Мастер буднично, сделал пальцем знак. Бутылка воспарила над столом и наполнила мою и его рюмку. — Не советую.

— Вы против?

Мастер подпер щеку другой рукой, поставив локти по сторонам рюмки.

— Нет. Это не мое дело. Просто будьте осторожны. Ему покуда не нужна жена, насколько я знаю.

— Ну так в этом и смысл! — обрадовалась я. — Избавит от сложностей. Я не собираюсь тут оставаться. Ваш мирок, конечно, очаровательный, но я воздержусь здесь селиться. Мне буквально раз или пару… такой мужчина. Грех пройти мимо.

Питье на шишках развязывало язык, и я не знала, начинать ли уже пугаться.

Мастер кивнул, волосы упали ему на глаза. Он сдул их, вздохнул.

— Все равно будьте осторожны. От него потом не отвяжешься, прикипит душа — и все. А может, это… — Мастер запнулся, смахнул волосы с лица. Прикрыл глаза ладонью. — Впрочем, что это я.

— Если вы против, я не стану… ничего, — проговорила я к большому сюрпризу для самой себя.

— Нет, нет, — махнул рукой Мастер, — пожалуйста, ни в чем себе не отказывайте. Все мы снимаем столько ягод с лозы радости, сколько успеваем.

— Да вы поэт! — воскликнула я.

Выпили за поэзию.