Случайные люди

– Это что такое?! Я терпеливо ждала, что ты сам все уберешь! А ты ждал меня? Сколько можно за тобой грязь вывозить!

Морковкин даже онемел – так Вера никогда не разговаривала.

– Ну, что ты сердишься. Я уберу! Верочка! – Аркадий вдруг испугался, что жена узнала про Риту.

Жена посмотрела на него, прошла на кухню, сварила себе кофе и села работать. Спать она легла, когда Аркадий видел третий сон. С этого дня в их жизни наступили перемены. Морковкин наблюдал за Верой и удивлялся – жена стала резкой, прямолинейной, безапелляционной. Это касалось всех вопросов: уборки дома, покупки продуктов, рабочих моментов. Морковкин теперь даже опасался ей рассказывать, что у него происходит. Он только удивлялся, куда исчезла снисходительность – этот спасательный круг многих семей со стажем. Сторонний наблюдатель удивился бы той неприязни, той агрессии, которая сквозила теперь в их репликах. Их дом превратился в драматическую сцену, где разыгрывался спектакль «Кто кого!», поскольку Морковкин стал отвечать Вере тем же. Эти двое словно задались целью как можно больнее задеть друг друга, поймать на ошибке или оплошности. Иногда Аркадий удивлялся Вере. «Куда делось ее спокойствие? Ее выдержка?» – думал он, наблюдая за женой. С лица Веры не сходило выражение некой брезгливости и раздражения. Что бы ни сказал муж, что бы он ни предложил, все вызывало только негативную реакцию.

Однажды после одного совершенно дурацкого спора Морковкин спокойно и устало спросил Веру:

– Слушай, да что такое произошло? Откуда в тебе столько злости? Что я тебе сделал?

Вера была готова к вопросу. Во всяком случае, она ответила сразу:

– Я не считаю супругов сиамскими близнецами. Но ты же живешь в своем мире, о котором я не только понятия не имею. Я о нем даже не догадывалась до поры до времени. Знаешь, все изменилось с тех пор, как ушла твоя мама. Она никогда не вмешивалась в нашу жизнь. Она была прекрасной свекровью. Она очень любила тебя. И она была тем третьим миром, который принадлежал тебе. Но твоя мама была умна, и она так или иначе вовлекала меня в этот мир. С ее уходом все изменилось. Это твой третий мир – на стороне. Но я в нем не участвую. И мне ты говоришь не все… Я не против, если это касается твоей работы, твоих книг. Но это касается иногда нашей совместной жизни. Я узнаю о твоих решениях внезапно. Мне это не нравится. Я не могу так жить. Ты говоришь одно, думаешь другое, а поступаешь так, как никто не ожидал.

Морковкин помолчал, пытаясь осмыслить, как ему показалось, путаную тираду. Но суть он в конце концов ухватил.

– Что-то ты поздновато это обнаружила, – сказал он.

– Что именно? – спросила Вера.

– Что я человек с двойным дном.

Вера уставилась на мужа:

– Знаешь, я думала не так. Но ты сказал очень верно. Да, ты человек с двойным дном. А в семейной жизни это очень тяжело. Думаю, в дружбе и работе – тоже. Только это уже не моя проблема.

Морковкин страдал. На душе у него кошки скреблись и царапались. Он гадал, знает ли Вера о Рите. Эта история его не отпускала. Он огрызался, но все же старался изменить поведение. Он теперь обстоятельно и долго рассказывал жене о своих делах и планах. Он даже стал ей звонить в середине рабочего дня. Пока она не шикнула на него:

– Я очень занята, не отвлекай меня.

Морковкин стал готовить. Вечером Веру ждал ужин. И не просто еда, а что-то очень вкусное, необычное.

– Может, вина хочешь? – интересовался он. Вера отказывалась.

– Мне еще пару страниц надо написать, – говорила она и уходила к компьютеру.

Аркадий забросил друзей, отказывался от поездок. Тащил в дом полезные и ненужные вещи, покупал уйму продуктов. В пятницу он осторожно интересовался, будет ли жена работать в выходные и не помешает ли ей шум пылесоса. Одним словом, Морковкин злился, вел сам с собой едкие диалоги и старался не раздражать жену. И в один прекрасный день его усилия были вознаграждены – Вера стала прежней. Спокойной, доброй, даже ласковой. Она перестала цепляться к мужу, ее радовали вкусные ужины, она пила с ним вино, стала рассказывать о работе. Морковкин млел от этих перемен. Он Веру любил, и, казалось, это чувство становилось все сильнее. «А я, козел, с этой Ритой связался! Нет, натурально козел!» – ругал он себя и сдувал пылинки с Веры.

Жизнь вошла в прежнее русло. Правда, секс стал редким, но Морковкин помалкивал, он очень боялся нарушить воцарившийся мир. Однажды поздно вечером, они уже ложились спать, Морковкин аккуратно сложил свою одежду и убрал бумаги. Вера была особенно мягка, и Аркадий предвкушал секс. Когда он вышел из ванной комнаты, Вера уже лежала. Он залюбовался вытянутым, изящным телом, волосами, которые рассыпались по подушке.

– Тебе не холодно? Может, окно прикрыть? – заботливо поинтересовался Морковкин.

– Да, пожалуй, – лениво ответила она и оценивающе посмотрела на мужа. Морковкин был голым и неожиданно смутился. А Вера приподнялась на локте и сказала:

– Знаешь, тебе надо похудеть. Твой живот стал похож на шар. И с твоим ростом совершенно недопустимо иметь такой вес.