Случайные люди

Морковкин замер. Он встретился взглядом с Верой и понял, что та обо всем знала. С самого первого дня, сразу же, как только все произошло. Она знала про Риту. Аркадий вспыхнул, потоптался и юркнул под одеяло. Секса не хотелось. Не хотелось ничего. Поворочавшись в постели, он встал, оделся и вышел из дома. Сначала сидел на лавочке во дворе, потом позвонил Денисьеву.

– Я у тебя переночую?

– Приезжай.

У Денисьева ему не задали ни единого вопроса. Напоили чаем, дали чистое белье и оставили в маленькой комнате. Морковкину белье не понадобилось. Он всю ночь просидел на диване, не шевелясь и ни о чем особо не думая. Казалось, он отупел – все происходящее накрылось чем-то ветхим и пыльным. Только когда за окном посветлела ночь, он сказал себе: «Ничего я не толстый. И живот у меня как живот!» Хотя прекрасно понимал, что дело не в словах, а в той обиде, которую Вера не простила. Он это понял по взгляду, по ее глазам. «Она так тщательно притворялась, а тут не выдержала», – усмехнулся он.

Развелись они спокойно. Только раз он не вынес домашнего молчания, выкрикнул: «Да ты сама ее мне подсунула! Ты сама это подстроила! Специально!»

Вера посмотрела на него своими зелеными глазами и усмехнулась. А Морковкин так и не понял, угадал он ее замысел или это его фантазия подсунула объяснение происходившему. И эта история так и осталась для него большим вопросом.

Когда Морковкин понял, что ничего уже не поправить, он стал опасаться, что придется разбираться с имуществом, что Вера заведет разговор о дележе. Аркадий, собрав все чеки и квитанции, даже проконсультировался со знакомым юристом. Но Вера ни на что не претендовала, хотя в покупке квартиры участвовала тоже. Она ничего не стала выяснять, она просто уехала, взяв только свои вещи. Самым большим ударом для Морковкина стало то, что жена не оставила нового адреса и сменила номер телефона. Вера обрубила все концы, и этого Аркадий пережить не мог. Во-первых, ему было ужасно обидно, что с ним так легко расстались. Во-вторых, он привык доверять Вере. А в‐третьих, он мог существовать только в том мире, который для него кто-то организует. Так было при маме, так было при Вере. После матери жена стала той самой женщиной, на которую он привык полагаться и только в силу врожденного мужского шовинизма не показывал этого. Более того, подчеркивал, что мнение жены ему неважно. Однажды его попросили поучаствовать в написании сценария. Деньги обещали хорошие, но Морковкин медлил с ответом.

– Понимаешь, я не сошелся во взглядах с режиссером фильма. На некоторые принципиальные вопросы мы смотрим с разных позиций, – объяснил он Вере, – например, исторические события, социализм, коммунизм…

– Каким образом проблемы современного китобойного промысла связаны с социализмом и коммунизмом? Я ведь правильно понимаю, вы не сошлись в вопросах новейшей истории?

– Да, правильно. Сложно работать, когда по принципиальным вопросам расхождение.

– Мне кажется, что ты несколько преувеличиваешь разногласия. Во всяком случае, в данной работе по этому поводу вы спорить не должны.

В ответ на это спокойное замечание Морковкин разразился тирадой, смысл которой сводился к тому, что женщины всегда были приспособленками и ничего не смыслили в принципах.

– Ты понимаешь, за что хорошо заплатят, деньги чуешь… Поэтому пофиг тебе мои взгляды… – орал Аркадий.

Вера и бровью не повела, отвернулась и стала заниматься своими делами. Морковкин еще долго шумел. Но через две недели объявил, что уезжает со съемочной группой во Владивосток. Вера не отличалась склочностью, а потому ничего не сказала.

Такие истории повторялись часто, и будь на месте жены Аркадия другая, в доме бы воцарился ад. Впрочем, Аркадий не отдавал себе в этом отчета. Он жил как жил, нимало не задумываясь, что происходит с женщиной, которую продолжал по-своему любить. А Вера очень скоро поняла, что если что-то и переменится, то только в худшую сторону. Поэтому она спокойно, не делая из этого тайны, подготовила отходы к отступлению. Она нашла квартиру, сняла ее и потихоньку перевезла туда свои вещи. Она все это делала на глазах Морковкина, но тот, поглощенный собственной персоной, а также напуганный историей с Ритой, ничего не замечал. Только когда Вера произнесла слово «развод», он внимательно посмотрел по сторонам. И обнаружил жену с каменным лицом и пустой платяной шкаф.

– Да брось, – поначалу отмахнулся Аркадий.

– Запомни, аптечка у тебя во втором ящике комода, – в ответ на это сказала Вера. И тут Морковкин понял, что остается один. Именно в этот период между ними произошли самые нехорошие ссоры. Морковкин испугался, а страх заставлял его быть жестоким. Как-то он застал Веру за укладыванием одежды. Вера всегда все делала тщательно. И, наблюдая, как она бережно упаковывает свое шифоновое платье, он выпятил подбородок, прищурился и хорошо поставленным голосом сказал:

– Ты понимаешь, что именно женщины остаются одинокими на старости лет!

Вера не удержалась и прыснула:

– Аркаша, ты забыл, что я моложе тебя?

– И что? Вас таких пять пучков на пятак! – зло хмыкнул Морковкин.