Случайные связи

Он замечает Сашу. На его лице изображается смятение. Он отводит глаза. Он дергается, будто хочет немедленно сбежать. Беспомощный взгляд в сторону спутницы. Поднимает голову. Придает своему лицу независимый вид. Гордо шествует за женщиной, галантно отодвигает для нее стул, плюхается на стул напротив, с достоинством принимает из рук подоспевшего официанта меню и углубляется в его изучение.

— Чего там ему изучать? — усмехнулась Саша. — Он же всегда заказывает одно и то же. Салат из рукколы с моцареллой и помидорами черри и каре ягненка. И пиногриджо. Актерище!

— Кто это? — спросила Маруся, проследив за ее взглядом.

— Мой бывший муж.

— Ну и швабра с ним, — констатировала Маруся. — Я бы постеснялась с такой выходить в люди.

— Спасибо, — прошептала Саша, из последних сил удерживая слезы.

— Уйдем?

— Нет уж, останемся. Не хочу показывать свою слабость.

— Как хочешь, но, по-моему, лучше уйти. Что за странный мазохизм?

— Пусть он уходит.

— Как знаешь.

Он не ушел. Она предположила, что он тоже побоялся продемонстрировать свою слабость, к тому же ему нужно еще было объяснить своей новой жене, почему он хочет покинуть это заведение. Разве такой слабак, как он, сможет что-то объяснить?

Он подкараулил Сашу на выходе из туалета. Как же он сексуален. Всех мужчин, которые встретились ей после его ухода, она бы променяла на него. Не было для нее человека ненавистнее и ближе, чем этот красивый, обаятельный, беспутный мужчина.

— Ты все еще одна? — осведомился он с иезуитской улыбкой и предпринял попытку ее поцеловать.

Она отстранилась. Накатил приступ тошноты — как он смеет целовать ее после той? Да и шампанского выпито слишком много, пожалуй.

— Лучше быть одной, чем с первым попавшимся пугалом, — парировала она.

— Ты же знаешь, детка, что лучше быть с пугалом, чем одной. У меня тепло, поддержка, регулярный секс, а у тебя что?

— А у меня свобода.

— И что ты делаешь со своей свободой? Небось, воешь каждую ночь в подушку от своей свободы? Портишь свои шелковые наволочки? У тебя ведь и мужика после меня наверняка не было. Ты снова девственница?! — Он хохотнул. — Ты ведь все еще меня любишь! Я же вижу!

— Какая же ты мразь! Ну, если тебе нравится думать, что я все еще тебя люблю, пусть так и будет. — Саша предприняла попытку уйти. Он преградил ей путь.

— С днем рожденья!

— Спасибо. Можно я пройду?

— Я по тебе скучаю.

— И?

— Тебе это безразлично?

— Абсолютно.

— Я не верю.

— Как хочешь.

— Не знал, что ты такая жестокая.

— Теперь знаешь. Можно мне пройти?

Он отошел в сторону.

— Будьте добры, счет! — крикнула Саша официанту. Уже глупо демонстрировать силу. Надемонстрировалась. Нужно спасать собственный день рождения.

Они устроились в сетевой кофейне. Заказали еще шампанского.

— Ну, ты хоть понимаешь, что ты получила больше дивидендов от развода, чем он? — спросила Маруся.

— Нет.

— Вот глупышка, это же очевидно! Он инфантильный мальчишка, и, очевидно, таким и останется до конца дней. Его единственно возможный удел — очередное ярмо. Он снова отказался от самостоятельности, от поиском своего собственного пути в пользу денег и материнской заботы очередной женщины. Он снова продал себя. Да он мелкий Фауст, который продается дьяволу меньше чем за тридцать серебряников.

— Иуда, продал Христа за тридцать серебряников, — поправила ее Саша.

— Да я не об этом. Он именно мелкий Фауст. Он же не кого-то продает, а себя. Он так беспомощен, что вынужден продавать себя. Радуйся, что ты от него избавилась. Радуйся.

— У него каждую ночь секс, а у меня… У меня сплошные разочарования. И он прав, прав. Почти каждую ночь я плачу в подушку и порчу свои шелковые наволочки.

— Да можешь реветь, сколько хочешь, но ты должна понимать, что у тебя просто сейчас период поисков. Благословенное время, когда все дозволено. Поверь мне, ты еще будешь вспоминать этот кусок своей жизни, как самый веселый, как самый насыщенный событиями, даже романтический! Когда у тебя еще будет роман с писателем!

— Он длился всего несколько дней, а потом закончился, потому что этот человек не смог противоречить тому, что написал. Не смог противостоять собственному вымыслу! Что может быть нелепее? Собственную выдумку он предпочел живому человеку из плоти и крови, а ведь нам было бы хорошо вместе. Я в этом почти уверена.

— Не важно. Это ведь было. И пусть он любил тебя несколько мгновений, но любил! Может, он уже не умеет по-другому? Да радуйся ты своей свободе. Она ведь закончится, непременно закончится. Наслаждайся, пока она есть.

— Уже не могу. Надоело. Устала. Хочу замуж. Хочу трахаться каждый день и каждую ночь! И, знаешь, мне уже все равно, будет верен мне мой муж или нет. Главное, чтобы у него на меня хватало сил. И ребенка хочу родить. Как ни крути, а это главное предназначение женщины. Все эти карьеры, деньги — это такая шелуха.

— Да все будет, Сашка, все будет, немножко терпения.

— Когда? Когда я вся сморщусь? Когда у меня климакс наступит? Так тогда уже точно ничего не будет!